Всё кажется нереальным: домики, фонтаны, трамвай и Фиест.
Утомившись, падаем на скамейку.
После увиденного, я думал, что больше никогда не засну. Но проваливаюсь в небытие, едва голова касается девичьего плеча...
Ночь. "Фиест: Сахарный город"
Улыбающийся Дракон — татуировка на кисти левой руки, возле большого и указательного пальца, подмигивает, изрыгая пламя.
Пальцы лежат на пульте управления бомбометанием. А под ногами, в иллюминаторе — прикрытая нежной сахарной ватой облаков, похожая на кусок торта, на лакомую вкусняшку планета. Густой сироп океана с цукатами островов и сахарные кубики небоскрёбов на побережье.
Диэлли.
Наш орбитальный бомбардировщик настолько древний, что нет ни нейроинтефейса, ни экранов наружного наблюдения.
Впрочем, так даже лучше. Приятнее.
Перед глазами стоит лицо военного дознавателя...
Жаль, я не умею воскрешать мёртвых.
Чтобы убить их ещё раз. И ещё. И ещё...
И ещё...
Ничего. Там, внизу, в столице Сахарного Королевства, таких миллионы. Нормальных людей с нормальными человеческими желаниями. Не такими, как у меня или Ленки.
Там, под сладкими облаками, среди сладких домов, разгуливают тысячи напыщенных слуг закона, сотни командиров, со своими постными рожами, и толпы отцов, наподобие моего.
Целый хлев нормальных людей!
Потом, непременно пройдусь по разрушенным улицам. Взгляну в эти лица, в глаза. Чтобы выяснить, достучался я до сердец или нет...
Жму на клавишу с надписью «СБРОС!». По хищному телу бомбардировщика проходит волна экстатической дрожи. Человеческое тельце на штурманском кресле дёргается в ответ.
Ам!
Я проглатываю сахарный город...
Жаль, невозможно растянуть этот миг навсегда. К несчастью, жизнь состоит из никчёмных занятий: перелётов туда и обратно, ремонта и техобслуживания, бессмысленных тренировок, нелепых попоек.
Лишь изредка этот оргазм.
Стоит ли он того, чтобы терпеть остальное?
Нет! Конечно же, нет! Потому, этот сброс — последний. Армия мне не нужна, я жажду свободы...
Горькими семенами сыплются чёрные бомбы, и, ощутив свою инородность в этом чистеньком мире, прячутся под белые парашютики...
Под крылом уже проплывают поля, когда мир заливает ослепительный свет.
И сахарный город вдали — тает, тает, тает...
У меня нет сомнений в том, что Союз отобьёт планету. Отстроят город и научные центры. Но, до человеческих склок мне нет дела. Я даже не в курсе, что люди не поделили.
Думаю, они сами не знают.
День 10. "Смерть"
«5:18»
Затянутое тучами небо. Ни Венеры, ни звёзд. И рядом нет Эйприл.
«Фиест... Он сжёг столицу, со всеми людьми. Вот, что означает ядерный взрыв на стене!»
Кир натянул одежду.
Завтрака не было. Никаких вкусник®.
Консервы жевать не хотелось. Выпив воды, Кир вышел на крышу и начал спускаться по лестнице...
Окутанная утренним сумраком Станция выглядела мёртвой. Над землёй полз туман, перламутровый в неверном искусственном свете. Кир спрыгнул, и он разошёлся в стороны, а вверх взметнулись переливчатые живые щупальца.
«Что, если всюду несчётное количество наноботов, которые меняют конфигурацию Станции и создают новые вещи? Может, именно этот туман порождает монстров, наподобие Эйприл?»
Кир шагал, не видя земли, столь густым был бесплотный зыбкий покров.
«Нет, чепуха... Какие ещё наноботы!»
Она была там — сидела на арке, на том самом месте. На коленях спал кот, пушистый и белый, как сгусток тумана.
Кир присел рядом.
Наступал новый день. Над горами светилась грязная жёлто-багровая клякса.
— Я только вчерашней ночью узнала...
Кир промолчал. Он не злился, но не понимал, что тут можно сказать. И кому? Вдруг он беседует сам с собой!
— Кир, я знаю, о чём ты думаешь. Реальна ли сидящая рядом девчонка или опухоль давит на мозг.
«Ну вот! Мысли читает... Лишнее доказательство».
— Кир, очнись! Я не галлюцинация! А ты — жив!
— Жив? Что с того? Это ведь ненадолго. И — тьма.
— Нет никакой тьмы! Точно тебе говорю, я недавно оттуда!
Кир молчал. Он уже ни во что не верил. Из головы не выходил сегодняшний сон.
«Всё смешалось. Ночь и день, сон и реальность... Эйприл и Мэйби. Они и похожи, и разные».
Кир вспомнил, как Мэйби забавно сопела и хмурила бровки, когда пила чай. Так же, как Эйприл.
«Эйприл... Почему Гадес так назвал домашнюю сеть? Почему Фиест выкрикивает это имя во сне? И главное, какое отношение всё это имеет ко мне? Маньяки, драконы и чёрные валуны! Что всё это значит? „Здесь пролилась кровь мальчишки! Твоя кровь, Кирилл! И девчонки...“»