— Что это за вид? — Кир изумлённо потрогал громадные бело-розовые лепестки.
— Лотос. Самый обычный.
Пальцы обожгло. Мальчишка одёрнул руку.
— Чего это он?! Я же ему ничего не сделал! — Кир вспомнил, на что похож запах цветка: так пахла Эйприл. Он повернулся к девчонке. — Это ты всё устроила!
На коже вздувался наполненный жидкостью волдырь.
— Кир, так нельзя! Делай то, что смерть не сможет забрать. Иначе, будешь несчастен. Жизнь — череда потерь, и ты потеряешь всё. Какой смысл за что-то цепляться? Всё непременно исчезнет!
Эйприл гладила лепестки, её кожу они не обжигали.
— Думаешь, цветку легко создавать нектар, семена? Но он отдаёт самое ценное миру, ни капельки не скупясь. Цветёт, благоухает! Даже у растения есть цели, выходящие за рамки собственного существования. Но, не у тебя. Так почему бы не взять пример с цветка?
— Мне поздно думать о целях.
— А может, самое время — раз ты считаешь, что твоя жизнь подходит к концу? Сделай миру подарок! Позволь новому появится на свет!
— И в твоих лекциях я не нуждаюсь! — Кир сжал кулаки и зашагал назад, в Логово.
— Дело тут не в других, этим ты сделаешь подарок себе! — крикнула девочка вслед.
В этот вечер мальчишка долго не мог заснуть. Нестерпимо пекло обожжённые пальцы, а из головы не шёл странный цветок.
«Что же у него за плоды?» — с ужасом думал Кирилл.
Ночь. "Мне нужна твоя помощь!"
Пейзаж, набивший оскомину: слишком ясное небо и чересчур лазурное море, неугомонные ветряки и не в меру вертлявые башни. Парапет, уже ставший привычным, испачканные подошвами электрические шкафы.
Жарко, и мучает жажда...
Сон в степи многое прояснил, но ещё больше запутал...
И ужаснул, ведь я понял: всё не случайно.
Оказалось, что пока я тихонечко жил своей глупенькой жизнью, за мной таскался маньяк с Тьмой в глазах. И об этом прекрасно известно отцу.
«Следуя за Гадесом, как верная псина». Что это значит? И кто она, эта девчонка, сидящая рядом со мной?
«Днём у меня есть Мэйби». Эта его идея пугает больше других.
— Кирилл, я не могу так больше... Это невыносимо!
— У тебя ведь куча опасных друзей, ты сама говорила! И, есть полиция!
Девчонка вздыхает...
Глажу тонкие пальцы... Что ещё я могу?
Мэйби рыдает уже полчаса.
А я сижу, замерев от страха, что она возьмёт, да и вывалит на меня подробности. Мерзкий, но бесплотный туман загустеет и обратится во вполне осязаемое чудовище. Я готов сигануть с крыши, лишь бы отсюда сбежать. Ведь мне страшно не за себя. Я боюсь УЗНАТЬ.
Она говорит сквозь рыдания:
— Кир, у меня есть план.
Обмерев от ужаса, говорю:
— Какой?
— Не скажу. Тебе же спокойнее. И не проси.
Просить я не собираюсь.
— Кир, мне нужна твоя помощь. Небольшая... Поможешь? — её красные от слёз глаза глядят умоляюще.
— Разумеется.
— Понимаешь, к нему не подобраться. Надо достать одну штуку. А дальше, я уж сама...
— Почему, не подобраться?
— Ты сам рассказывал, ЧТО ты в нём видел! Это не человек — дракон! Зло в чистом виде!
По спине бегут мураши... Даже не представить, что она говорит об отце!
— Кир, он был на Дзете в тот день. Мы оба там были. Он видел Тьму.
— А ты?
— В реальности — нет. Только на видео. Ты меня знаешь, я не могла упустить возможность попробовать новое. Но, только башка разболелась...
Еле выговариваю:
— Что за штуку надо достать?
— Реверсный нейропроцессор.
Не знаю, что я ожидал услышать. Но точно не это! Реверсный нейропроцессор, или попросту — реверс-процессор! Я слыхал, что любимые требуют звёздочку с неба!
Молчаливая минута уходит на то, чтобы привести мысли в порядок.
— По-твоему, к устройству, с потенциально беспредельными возможностями взлома, подобраться легче, чем к Фиесту? Их, может, десяток всего...
— Двадцать три штуки.
Смотрю, она неплохо осведомлена!
— Пускай двадцать три... К ним приставлено больше охраны, чем к Президенту Союза. Даже, если ты её добудешь — что, разумеется, нереально, по тревоге поднимут полицию, армию, спецподразделения, суперагентов и...
— Только в том случае, если пропадёт одна из этих двадцати трёх. Одна из уже выпущенных и переданных государству нейросетей.