Пёс дёргается, падает в снег и скулит.
Вспоминается Мэйби…
Любовь замирает… Удивлённо таращится на собаку… Потом, на меня…
Не торопясь, подхожу. Кладу руку ей на плечо. Заглядываю в синие, как небо, глаза.
Запах. Он заполняет всё.
Нет больше Вселенной, нет меня, и нет никого… Есть только запах этой девчонки… Приторно-сладкий запах подростка…
Ударяю ножом в живот. Неодолимая сила тянет меня в небеса, на земле держит только рука, сжавшая рукоятку.
Конечно, я разжимаю пальцы…
Падаю… Падаю вверх, растворяясь в пустом и чистом пространстве…
Она прижимает обе руки к животу, из которого торчит нож. Хлопает густыми ресницами. Медленно опускается на колени. Губы шевелятся, точно она хочет мне что-то сказать. По красному платью стекает густая белая жидкость.
Эмульсия!
Сука! Мёртвая сука! Андроид!
Не-любовь, только лишь вещь. Вещь для развлечений.
Вещь, в которой смоделирован каждый нюанс — страсть, боль, трепет и запах…
Проклятая Диэлли! Забавы элиты!
Вытаскиваю нож из её живота и пинаю ногой в лицо. Она падает навзничь, я вспарываю одежду.
Да, так и есть! Всё при ней!
Кукла! Кукла для развлечений!
От мутной эмульсии идёт пар, тает снег. Девочка бьётся в конвульсиях, слюна течёт изо рта.
Как же я не заметил в сети её чип? Неужто, я всё-таки сбрендил, на этой стерильной планете?
Захлёстывает отчаяние, мгновенно переходящее в ярость.
Рычу и падаю на корчащуюся от боли собаку. Нож входит ей в шею. Кровь брызжет в глаза — и все застилает красная пелена…
Ошмётки, которые были недавно собакой, раскиданы по дороге. Я с ног до головы перемазан в крови.
В голове звучит голос Мэйби:
— Фиест! Что случилось?.. Они проехали! Где ты?
Всё! Мы упустили контейнеры.
Снежинки опускаются с чёрного небосвода и тают в багровых лужах.
Время… Признаю, победа в этом раунде — за тобой.
Глава 25. Слияние
Кир открыл глаза. Часов у него не было. Но почему-то, он точно знал: наступил новый день.
Фонарь работал, и это радовало. Но, что-то было не так…
Олень!
Кир похлопал себя по груди… Амулет пропал, вместе со странной цепочкой.
Шея затекла, и болело всё тело. Кир попробовал встать. Не смог — нога так затекла, что он её больше не чувствовал. Он лёг на живот и стал ждать, пока онемение пройдёт.
«Но толку с того! Всё равно я не представляю, куда мне идти».
Как только Кир это подумал, он понял, что ошибается. Теперь он знал дорогу назад — знание пришло ночью, во сне. От радости он заорал и захлопал по полу ладонями — и тут же умолк, испугавшись, что от эмоций и шума, что-то забудет.
Осторожно поднявшись, он двинулся по коридору — неспешно и осмотрительно…
Но не удержался и пустился бегом.
Змей обследовал степь, полетал среди калек-ветряков и побарражировал над городскими кварталами. Зверей нигде не было.
«Всё из-за взрывов на Станции!»
Ситуация становилась критической, ведь для полёта нужны были силы. И очень хотелось пить.
Издав короткий отчаянный рык, он взял курс на покрытые снежными шапками восточные горы — там, по крайней мере, найдётся вода.
Едва проснувшись, Эйприл решила: она больше трусить не будет.
С неё достаточно! Хватит!
Если боятся, мир всегда будет принадлежать таким, как Фиест. Безмозглым одноклассникам, бессовестным политикам, безжалостным военным и беспринципным жадным учёным.
Она встала и сразу направилась к столь напугавшему её нейросканеру. Открыв дверь, без колебаний зашла внутрь. Подошла к телу на ложементе, наклонилась и стала внимательно его изучать…
Такая же прозрачная от времени ткань. Ввалившиеся в глазницы задубевшая тёмно-коричневая кожа. Остатки волос.
«Кажется, это мальчишка…»
Эйприл заметила, что в иссохшей руке что-то есть, и попыталась достать. Мумия не отдавала. Эйприл попробовала разжать тонкие пальцы. Раздался противный треск.
Она потянула сильнее, и затрещало громче. По спине побежали мурашки, и она одёрнула руки.
«Нет! Страх — это лишь мои выдумки! Его нет! И мёртвое тело меня не укусит».
Одной рукой она взялась за иссохшие пальцы, другой — за предплечье… И вдруг насторожилась. Тщательно прощупала кости, достала фонарик и ударила по руке рукояткой.
Хрустнуло.
Эйприл ударила ещё, и ещё, и ещё…
То, что сжимала мумия выпало на пол. Девочка не обратила внимания, она продолжала лупить фонарём.
Кожа лопнула и показалась… Нет, не кость. Под разорванной кожей блестел металл.
Орудуя рукояткой, Эйприл обнажила этот участок.
Кости связывал используемый при переломах ортопедический штифт.
Эйприл взглянула на пол и её глаза расширились от удивления. Там лежал Изумрудный Олень — полностью собранный, с плещущимся внутри светом — который, как она знала, был вовсе не свет, а лицедействующая Тьма.
Под чешуёй нестерпимо зудело, и лопалась пересохшая кожа на крыльях. Каждый взмах приносил невыносимые муки. Пытаясь избавится от страданий, Змей поднялся повыше и нырнул в облака.
Тело окутал туман, и кожа мгновенно покрылась плёнкой воды.
«Да! Облака — настоящее счастье! Облака, они будто девчонки…»
Змей распахнул пасть, собирая драгоценную влагу.
Кир пушинкой взлетел по последней лестнице и помчался по коридорам. Добежав до россыпи стёкол, оставшихся от расстрелянной Эйприл двери, упал на колени, и трогал их, трогал — не в силах прекратить, задыхаясь от счастья. Кир совершенно забыл о смертельной болезни, и о том, что Эйприл осталась внизу. Он жаждал лишь одного: увидеть солнечный свет.
Кир встал, размазал по лицу слёзы и вышел под купол астропорта.
Добравшись до места, где они бросили снаряжение, он сел и задумался.
«Оба акваланга на месте. Эйприл всё ещё бродит по лабиринту. Что же могло с ней случится? Утратила связь с Маяком?»
Кир не знал, способна ли Эйприл существовать в изоляции.
«Она говорила, что „неполная“ и „немножко вампир“. Что для существования ей нужен и я, и Маяк…»
Мальчишка вздохнул. Он уже и забыл, каково это — быть одному.
«Нет, связь не могла разорваться. Станция способна поддерживать сообщение с целой Галактикой, и стены астропорта для неё не помеха».
Кир смотрел на колыхание светящейся воды и не мог решить, что ему делать.