На спине у котёнка проклюнулись чёрные крылья. Он вырастал на глазах, загораживая проход. Крылья хлопали уже по шкафам, шипы оставляли на металле глубокие борозды.
Эйприл достала одуванчик. Дракон зарычал.
— Тебе нужен он?
В голове появился ответ: «МНЕ НУЖНА ТЫ!»
Дракон побежал, всё быстрей и быстрей. Когти сияли, разрезая решётки фальшпола. В стороны летели брызги расплавленного металла.
Эйприл раскрыла объятия.
— Тебе нужна я? Ну а ты нужен мне!
Осознав, что охотник тут больше не он, Змей попробовал развернуться. Но грузное тело было уже не остановить — оно летело само, по инерции. Дракон взвыл от отчаяния и страха…
Чёрная туша врезалась в Эйприл. Та — даже не дрогнула, не шелохнулась. Дракон исчез у неё в груди, лишь ветерок пронёсся по залу. Из девичей руки выскользнул одуванчик, и зазвенел, распадаясь на части.
Когда находишь дракона, он исчезнет. Если дракон не исчез, значит это не он, а только его отражение — и следует снова искать…
Эйприл вздохнула и улыбнулась. Наконец-то, она стала цельной.
День умирал. Снежные шапки на вершинах восточных гор окрасились алым. Кир лежал на диване — где спала Эйприл, где пока ещё чувствовался её аромат. Рядом валялись банки из-под консервов и пустые бутылки.
На душе скребли кошки — девушка не возвращалась. Что делать дальше, Кир даже не представлял.
«Стоп! Но ведь в прошлый раз, знание пришло во сне! Значит, нужно заснуть?»
Это было действительно странно: вместо того, чтобы носится с фонарём по округе, разыскивая любимую, попросту взять и отправится спать! Но, ничего умнее в голову не приходило.
Кир зажмурил глаза…
Эйприл сняла гидрокостюм, оставшись в шортах и топе. Усмехнувшись, выбросила револьвер — теперь он казался игрушкой. Сунула за пояс фонарь. Шлёпая босыми ногами по полу, прошла за перегородку. Наклонилась. Вытянула из лужи чёрную сферу. Вытерла о шорты и положила в карман.
Подошла к Облаку, провела рукой по весёлым «звериным» гольфам. Сняла с её ног окровавленные кроссовки.
Они оказались впору.
Свобода
Мы сидим на лавочке, в парке, напротив полицейского управления. Я вспоминаю увиденное во сне, и опадающие с деревьев белые лепестки кажутся снегом.
«Ненавистное время! Единственный настоящий враг. Но нет, я не отдам ему эту девчонку!»
Так вот, почему он их убивает! Не хочет менять, ему нужна только одна — навсегда. Но это невозможно, в его положении…
Значит, он ищет одну. Ищет… любовь? Ищет… как все остальные!
Вот и ответ на вопрос. Все в этом мире ищут только любовь, даже если считают, что находятся в поисках славы, успеха и денег.
Ищут любовь — даже, когда убивают.
Пустынный парк залит ярким полуденным светом. Ветер гоняет по белым дорожкам мёртвые лепестки. Застывший, безжизненный город…
«Ненавистное время! Единственный настоящий враг. Но нет, я не отдам ему эту девчонку!»
Время… В детстве оно было другом, позволяло расти, становиться сильнее. А на Дзете, вдруг показало оскал. Но даже, сложилось всё иначе, оно всё равно бы меня сожрало — у каждой вещи есть две стороны.
Как странно, что у меня и Фиеста — один враг на двоих…
Наконец, отец прерывает молчание… И говорит, говорит — словно давно уже ждал выяснения отношений.
— И что же тебя с ней связывало? — с каждым новым вопросом, отцовское лицо становится всё темней… Назревает гроза. В памяти всплывает лицо военного дознавателя, виденное во сне.
Но, если по-честному — финал был известен давно. Ещё на пляже я заподозрил неладное, и сделал свой выбор. Пришло время платить по счетам.
— Кирилл!
— Какая теперь разница? Она мертва.
— Кирилл!
— Любовь.
— Любовь?! Она даже не человек! Эту девчонку создали в наших лабораториях, и вовсе не для любви. Наоборот!
— Что с того? Хочешь сказать, она не способна любить?
— Способна. Как собака, которая лижет лицо, но по команде вцепляется в горло.
— Она не собака! Геном отличается от нашего на доли процента.
— Ты знаешь, что дело не в этом. Мне нужно знать все подробности. Во что ты ввязался?
— Тебя вдруг моя жизнь заинтересовала? Раньше ты вспоминал о том, что у тебя есть сын, только перед путешествием в следующий гадюшник… А о тонкостях жизни Мэйби — расспроси своего друга Фиеста!
За секунду отец стареет на сорок лет. Говорит отстранённо:
— С чего ты решил, что Фиест — мой друг?
— Но ты ведь не удивлён, значит имя знакомо.
— Кирилл, если я от тебя что-то скрываю, так — для твоего же блага. Не стоит выведывать информацию, способную разрушить всю жизнь. Тебе не понять, с чем я живу! И, в конце-то концов, без меня — ты был бы там, — он кивает на здание полиции.
— Да я бы вообще туда не попал! Без тебя у меня была бы счастливая жизнь!
— Не было бы никакой — люди не рождаются без отцов!
Он отворачивается. Ветер качает ветви деревьев. Я наблюдаю за игрой света и тени на тротуаре… Тень пока побеждает.
Отца я уже не боюсь, возмужал за эту весну. И гроза обходит меня стороной.
— Ладно, Кирилл. Мы не мальчишки, чтобы устраивать глупые перепалки. Пускай всё остаётся, как есть. Да и сказать по правде, заварил эту кашу именно я. Мне и расхлёбывать. Всё справедливо.
— Как ты меня вытащил?
Он удивлённо вскидывает бровь.
— Создание анонимного соединения — такое себе преступление… Местный уровень… А перед ведущим разработчиком «Aeon» открывается много дверей, — отец устало вздыхает. — Но, всё выходит из-под контроля… Одно дело — местная полиция, заметившая подозрительную сетевую активность, другое — сотрудники Комитета Безопасности с расспросами: как так выходит, что неучтённый боевой геноморф, выпущенный «Aeon», похищает сканер «Aeon», а перед этим на крыше корпорации происходит стрельба? И, кроме того, у него обнаруживается реверс-процессор — разумеется, от «Aeon». С одной стороны — уже назначены козлы отпущения, с другой…
— Козлы? Какие козлы? — перед глазами встают копошащиеся на листиках слизняки.
— Неважно… — он морщится. — А реверс-процессор — отдашь мне! Тебе он не нужен, после этой шумихи не выйдет его применить. Экземпляр Мэйби, к несчастью, уже в Комитете. В корпорации полетят головы. Впрочем, я вне подозрений. Пока…
— Отец? А в геноморфов встраивают средства наблюдения?