— Кир, ты чего? Паранойя? Сам подумай, откуда я могла это знать? Тебя не может выследить ГСН, зато это удаётся обычной девчонке?
— Или твоему парню.
До чего противно произносить: «твоему парню»!
— Думаешь, он умнее Маяка? И с чего нам тебя выслеживать?
— Да откуда я знаю!
— Признай, что ты говоришь ерунду. Просто сядь, подумай спокойно минуту, а после — признай.
Она усаживает меня в кресло и забирается мне на колени. Наверное, чтобы я мог спокойно подумать.
В чём-то она права. Я не топовый хакер, не вхожу даже в сотню. Неуловимый лишь потому, что никому нафиг не нужен. Идея, что тайные организации будут за мной следить — полный бред.
И самое главное. Я вдруг понимаю: странным образом оказавшись героем шпионского фильма, нельзя просто уйти загорать, после ни разу не вспомнив о загадочных девушках с внешностью супермодели, красных спорткарах, и прицепах, набитых нелегальной аппаратурой.
Даже, если тебе нагло врут.
Я понимаю: у меня просто нет выбора. Иначе, я каждый день, сколько бы их у меня не осталось, буду жалеть. Есть ли он вообще, этот выбор? Хоть когда-нибудь, хоть у кого-то?
Разберёмся…
— Хорошо. Я согласен, рассказывай.
Она улыбается.
— Теперь у людей нет свободы, и нет настоящей мечты. Одни электронные грёзы. Даже на отказавшихся от чипов планетах пофантазировать не получится — быстро выяснится, что мечтаешь ты незаконно, совсем не о том! Но мы с тобой, ещё можем мечтать — последние месяцы. И кое-что можем успеть воплотить.
Мэйби пересаживается в кресло, вытаскивает из рюкзака колоду и раскладывает карты Таро: звезды, планеты, монархи.
— Ты веришь во всю эту чушь?
— Разве есть другой способ увидеть будущее?
— И что выпадает?
— Все время разное, видно будущее пока не определено.
— Рассказывай!
— Карты говорят, ты сам уже понял. Раньше, на пляже.
— А вчера протестировал чип. ВДК.
— Что за модификация?
— Сороковая. Но не обычная, взломанная.
— Ого! И где взял? — почему-то она улыбается.
— Сам переделал, из девяносто шестой.
— Сам? Да неужто! — чтоб не расхохотаться, Мэйби закусывает губу. — Тогда, раз мне посчастливилось встретить гениального хакера, может расскажешь, как чип принимает сигналы в межзвёздном пространстве, вдали от Станций и антенн ГСН?.. Что? Не знаешь? И не знает никто!
— Ну, Маяки объединены гиперсвязью. С её помощью…
— Ага! Осталось узнать, что это за штука такая — нарушающая физические законы «гиперсвязь»… Кир, чипы создаёт сам Маяк. Они возникают на складах Станций, упакованные и отсортированные — от ВДК-1 до ВДК-100. «Aeon», как всегда, использует технологии, в которых не разбирается.
— Не слышал ни про первую модель, ни про сотую. Разве они у кого-то стоят?
— Закон нормального распределения — крайности редко встречаются. А вообще, это странно. Мальчик элитный, должен был сталкиваться… С первой версией — ты почти свободен, а с сотой — себе не принадлежишь.
— Всё из названий понятно. Чего разжёвывать!
— Ой-ой! До чего мы крутые! Всё знаем… Чип-то, где взял?
— Одолжил у отца.
Мэйби бросает карты, встаёт и кладёт мне руки на плечи.
— «Взломал», «переделал». Выходит, ты врун! Надо подумать, что сбить с тебя за обман… Впрочем, неважно! — она отстраняется. — Главное, ты теперь понимаешь, что геноморфы не отличаются от людей. Ведь чип, контролирующий их поведение — модификация ВДК — которую тоже создаёт Маяк, а не люди. И понимаешь, что Маяк мог бы остановить войну в любую секунду, но этого не делает. А может, наоборот, провоцирует.
— Вряд ли. Думаю, просто не вмешивается.
— Значит, вмешаемся мы!
— Бред! Невозможно бороться с системой, и незачем!
— Это ещё почему? По-твоему, не следует возвращать людям свободу?
— Любая система, даже самая несовершенная и ужасная, лучше хаоса. А существующая сейчас — идеальна!
— Расскажи это своей маме!
Я замираю. Это удар ниже пояса.
А она лупит дальше:
— Что-то я не заметила у тебя желания влиться в эту восхитительную систему. А ведь через несколько месяцев, тебе имплантируют чип. Перед этим придётся пройти сканирование. Не страшно?
— Во время сканирования люди не исчезали. Только во время межзвёздных полётов.
— Станешь первым.
— Не стану.
— Откуда такая уверенность? Маяку могут не понравится твои воспоминания, связь со мной, взломы и странные желания. Он может решить, что ты слишком грязен для светлого завтра! — сложив карты, она убирает колоду назад. — Впрочем, когда я говорила: «не страшно?», то имела в виду не сканирование.
Что за девчонка! Врёт даже в таких мелочах.
Молчу… Не объяснять же ей, что отец, убитый исчезновением мамы и не желающий рисковать, запустил в ГСН вирус, регулярно подменяющий данные. Теперь я не стану взрослым. Никогда.
Для ГСН я навсегда останусь пятнадцатилетним. Отец уверял, что Маяк не заметит странного пожизненного подростка.
— Кир, чип ВДК не так прост. После имплантации пути назад нет.
Молчу… А она распаляется:
— Ради чего это всё? Что у людей в остатке? Бесконечная космическая экспансия? Чем мы тогда отличаемся от бактерий? Маяк забрал человеческую культуру, искусство. Оставил лишь дрянь! Примитивными, воспитанными на дешёвках людьми, легче управлять… Но и темпы экспансии замедляются! Человечество вдруг разделилось на Союз и Сопротивление, и силы почти равны.
Я начинаю понимать особенности её чёрно-белого восприятия: вовсе без полутонов, в котором любое событие случается «вдруг», а не в результате причинно-следственных связей. Будто ей одиннадцать, а не пятнадцать. Неудивительно, что быстро нашёлся враг. Ей без разницы, с чем бороться, была бы цель.
Впрочем, дурой её не назвать. Это я, пока что, всегда в дураках.
Теперь моя очередь встать и взглянуть ей в глаза.
— Почему же Маяк не остановит повстанцев? У них тоже чипы в башке! Или не остановит нас?
— Не знаю… Но можно узнать, — она встаёт и кладёт мне руки на плечи. — Вместе.
— Вместе с кем? Нас ведь не двое? Кто ещё? Ты, твой отец…
— Отец не в курсе моих увлечений.
— Как ты его называешь? Отца.
— Фиест.
— Почему?
— Он сам так себя называет.
— А чем занимается?
— Так, чепухой… Делает вид, что у него что-то есть…
— А если попроще и поконкретней?