Впрочем, так даже лучше. Приятнее.
Перед глазами стоит лицо военного дознавателя…
Жаль, я не умею воскрешать мёртвых.
Чтобы убить их ещё раз. И ещё. И ещё…
И ещё…
Ничего. Там, внизу, в столице Сахарного Королевства, таких миллионы. Нормальных людей с нормальными человеческими желаниями. Не такими, как у меня или Ленки.
Там, под сладкими облаками, среди сладких домов, разгуливают тысячи напыщенных слуг закона, сотни командиров, со своими постными рожами, и толпы отцов, наподобие моего.
Целый хлев нормальных людей!
Потом, непременно пройдусь по разрушенным улицам. Взгляну в эти лица, в глаза. Чтобы выяснить, достучался я до сердец или нет…
Жму на клавишу с надписью «СБРОС!». По хищному телу бомбардировщика проходит волна экстатической дрожи. Человеческое тельце на штурманском кресле дёргается в ответ.
Ам!
Я проглатываю сахарный город…
Жаль, невозможно растянуть этот миг навсегда. К несчастью, жизнь состоит из никчёмных занятий: перелётов туда и обратно, ремонта и техобслуживания, бессмысленных тренировок, нелепых попоек.
Лишь изредка этот оргазм.
Стоит ли он того, чтобы терпеть остальное?
Нет! Конечно же, нет! Потому, этот сброс — последний. Армия мне не нужна, я жажду свободы…
Горькими семенами сыплются чёрные бомбы, и, ощутив свою инородность в этом чистеньком мире, прячутся под белые парашютики…
Под крылом уже проплывают поля, когда мир заливает ослепительный свет.
И сахарный город вдали — тает, тает, тает…
У меня нет сомнений в том, что Союз отобьёт планету. Отстроят город и научные центры. Но, до человеческих склок мне нет дела. Я даже не в курсе, что люди не поделили.
Думаю, они сами не знают.
Глава 10. Смерть
«5:18»
Затянутое тучами небо. Ни Венеры, ни звёзд. И рядом нет Эйприл.
«Фиест… Он сжёг столицу, со всеми людьми. Вот, что означает ядерный взрыв на стене!»
Кир натянул одежду.
Завтрака не было. Никаких вкусник®.
Консервы жевать не хотелось. Выпив воды, Кир вышел на крышу и начал спускаться по лестнице…
Окутанная утренним сумраком Станция выглядела мёртвой. Над землёй полз туман, перламутровый в неверном искусственном свете. Кир спрыгнул, и он разошёлся в стороны, а вверх взметнулись переливчатые живые щупальца.
«Что, если всюду несчётное количество наноботов, которые меняют конфигурацию Станции и создают новые вещи? Может, именно этот туман порождает монстров, наподобие Эйприл?»
Кир шагал, не видя земли, столь густым был бесплотный зыбкий покров.
«Нет, чепуха… Какие ещё наноботы!»
Она была там — сидела на арке, на том самом месте. На коленях спал кот, пушистый и белый, как сгусток тумана.
Кир присел рядом.
Наступал новый день. Над горами светилась грязная жёлто-багровая клякса.
— Я только вчерашней ночью узнала…
Кир промолчал. Он не злился, но не понимал, что тут можно сказать. И кому? Вдруг он беседует сам с собой!
— Кир, я знаю, о чём ты думаешь. Реальна ли сидящая рядом девчонка или опухоль давит на мозг.
«Ну вот! Мысли читает… Лишнее доказательство».
— Кир, очнись! Я не галлюцинация! А ты — жив!
— Жив? Что с того? Это ведь ненадолго. И — тьма.
— Нет никакой тьмы! Точно тебе говорю, я недавно оттуда!
Кир молчал. Он уже ни во что не верил. Из головы не выходил сегодняшний сон.
«Всё смешалось. Ночь и день, сон и реальность… Эйприл и Мэйби. Они и похожи, и разные».
Кир вспомнил, как Мэйби забавно сопела и хмурила бровки, когда пила чай. Так же, как Эйприл.
«Эйприл… Почему Гадес так назвал домашнюю сеть? Почему Фиест выкрикивает это имя во сне? И главное, какое отношение всё это имеет ко мне? Маньяки, драконы и чёрные валуны! Что всё это значит? „Здесь пролилась кровь мальчишки! Твоя кровь, Кирилл! И девчонки…“»
Кир разглядывал чёрные камни в бухте внизу, а на душе было так же черно.
«Что, если ни один из миров: ни дневной, ни ночной — не реален? Что, если я уже мёртв? Здесь всё как во сне, на тех же местах. Вот торчат из воды развалины астропорта, в котором Кирилл встретил Мэйби. Их связывает с руинами города нитка маглева — эстакады возвышаются над радиоактивной пустыней, среди покосившихся ветряков. Только планета другая — Земля, а не Диэлли. Но откуда мне знать, на какой я планете? „Земля“, „Диэлли“ — названия звучат странновато. Возможно, я сам их придумал».
Рука Эйприл тихо легла на плечо.
«Что, если мы сидели с девчонкой у этих камней, и нас сожрал кровожадный дракон Фиест — сбросив бомбы или подкравшись с ножом?
А может, я только ещё умираю. Лежу, возле чёрной воды, и агонирующий мозг проделывает все эти штуки! Вот отчего в сновидениях мне хочется пить — от потери крови! Может, рядом со мной, в багровой луже — Эйприл, Облако или Мэйби — кто знает, какая из них настоящая! И нет никакой вечно изменчивой Станции!»
Солнце, всё же прорвалось сквозь тучи. Засверкали огненные столбы, подпирающие свинцовые небеса.
«Прямо, как башни накачки…»
Эйприл встала и молча ушла.
«Кажется, я теперь понимаю, зачем появилась девочка с конопатым вздёрнутым носиком…
Постепенно, она забирает всё. Если это — лечение эгоизма, то весьма радикальное: без пациента нет и болезни!
Сначала она забрала будущее и прошлое. Потом — веру в себя, в людей, в человечество и науку. Забрала веру в то, что я — человек, в собственный разум и память, в реальность этого мира…
Вера! Именно её она и уничтожает — любую! А более, ничего.
Но разве даёт Эйприл что-то взамен? Нет! И с чем я останусь в конце? Ведь, по сути, вера лежит в основе всего. Человек ничего не знает наверняка: реален ли окружающий мир, реальны ли люди, реален ли он сам! В основе любого знания лежит допущение, аксиома, „здравый смысл“!
А значит, в конце не останется ничего! Эйприл отправит меня в пустоту — в ту, из которой она появилась. В пустоту, из которой, по мнению Эйприл, возникло всё. В пустоту, которая и есть единственная истинная реальность».
Фаза вторая: "Зверь". Глава 11. Луна
«Снятся ли андроидам электрические овечки?»
Филип К. Дик
Ночевать в Логово Кир не пошёл, он не смог бы заснуть. Вместо этого, мальчишка отправился в степь. Сначала забрёл далеко, но во тьме ужас усилился, и он вернулся на холм, с которого были видны освещённые ворота Станции.