«Рыбы! А я думал, жизнь родилась возле куба!»
Девичья рука жадно тянулась к воде, обломки ногтей царапали гальку. Но Кир не решался опустить в воду обожжённое тело.
«Безумие! От солёной воды станет хуже!»
Но, Эйприл — не человек. Кроме того, она без устали повторяла: «Выключи разум, и сердце подскажет правильное решение».
Сердце всегда подсказывало только одно: «Во всём слушайся Эйприл!»
Кир взял девушку на руки, сделал пару шагов и опустил в океан, поддерживая голову над водой, чтобы она не захлебнулась. К счастью, в бухте было спокойно.
Эйприл улыбнулась. Кир и сам ощущал облегчение. От воды по телу разливались горячие волны, наполняя тело энергией. Зудело и щекотало в ушах…
Волдыри на коже Эйприл начали лопаться. В воде повис кровавый туман. Затем, туман загустел, и тело окуталось бурой полупрозрачной слизью.
Кир достал руку из воды, разомкнул большой и указательный палец. Слизь вытянулась в тонкую нить и застыла. Кир пошевелил пальцами — движение далось с трудом. Вниз полетели коричневые кусочки.
Слизь под водой уже превратилась в студень. Выделялось только лицо.
Повинуясь наитию, Кир на мгновение окунул голову Эйприл в воду — и её лицо покрылось той же субстанцией. Потом, он окунул и свою — чтобы вода затекла в повреждённые уши.
Студень темнел, затвердевая. Девчонка окуклилась, как гигантская бабочка.
Текли минуты. Постепенно слух возвращался, Кир уже слышал лёгкий шёпот прибоя.
Эйприл забилась в руках, разламывая оболочку. Мальчишкой овладел ужас, ему показалось, что из «куколки» появится вовсе не «бабочка», а жуткая тварь…
Но под скорлупой оказалась всё та же Эйприл: та же белая кожа, те же горящие угли зрачков в раскосых миндалевидных глазах, та же чёрная чёлка и коротко стриженый затылок. И всё та же обезоруживающая улыбка.
Пока они шли по пляжу, Эйприл алчно зыркала на тела чаек и опускала глаза, перехватив взгляд Кирилла.
Он её понимал. Есть хотелось до жути — организм отдал все ресурсы на восстановление. А ведь девчонку искалечило намного сильнее!
«Может — отвернутся, и пусть она ест?»
Кир вздохнул…
«Нет. Это уж слишком!»
— Держись… Если что, я тебя донесу…
Дальше они молчали. Лишь перед лестницей, Кир предупредил об отсутствующих ступенях.
Жизнь, всё-таки, уцелела. По дороге до Логова, встретился заяц и пара лисиц, одна из которых умерла у них на глазах — дёргаясь в страшных конвульсиях и фыркая кровью.
Около Преобразователя Эйприл осела в траву.
— Дальше не можешь?
Она опустила глаза.
Кир хотел сбегать наверх за едой и вернуться. Но побоялся оставить девчонку одну. Взвалил на спину и поволок.
Поднимаясь по лестнице, он волновался о том, что наверху может не оказаться консервов или Логова целиком… Но, всё было на месте.
Он положил девушку на кровать и начал кормить её с ложки — мясом, что никогда не бегало, и горохом, что никогда не рос.
Эйприл жадно хватала каждую ложку, промахиваясь и рассыпала кашу себе на живот. Кир морщился от стука зубов по металлу.
Потом, разогрел ещё одну банку. И ещё… Их Эйприл умяла без его помощи.
Опорожнив две литровых бутылки воды, она сразу заснула.
Кир лежал на спине, глядя, как над куполом загораются первые звёзды. На его плече покоилась голова Эйприл.
— Кир?
«Наконец-то, проснулась…»
— Я здесь.
— Я это знаю! — Эйприл расплылась в счастливой улыбке. — Кир, ты опять спас мне жизнь.
— Не знаю только, зачем…
Улыбка исчезла с лица.
— Почему ты так со мной?
— Почему? Станции больше нет! А это попросту невозможно… Что это было? Только не говори любимое: «Откуда мне знать?»
— Но что ещё мне сказать?
Кир вздохнул… Встал, сжал кулаки. Взглянул на девушку сверху вниз.
— Ты разрушаешь мой мир, разрушаешь меня. Ты — раковая опухоль, Эйприл…
Он снова вздохнул.
— Но чувства не удалось растоптать. Они прорастают опять. Я люблю тебя, и ничего не способен с этим поделать.
— Любишь? Ты никогда меня даже не видел! Ты любишь лишь отражение, символ, образ в твоей голове…
— Ты о чём?
— Кир, та штука, которую ты считаешь мной — не я, а всего лишь модель. Смоделированная твоим мозгом девчонка. Ещё есть мальчишка — модель Кирилла реального. Вероятно, они очень любят друг друга — там, в твоей голове. Гуляют по Станции — не настоящей, а смоделированной.
— Это безумие!
— Вовсе и нет! Все так и живут — внутри собственной головы! В мёртвом, искусственном мире, окружённые трупами. Делают вид, что об этом не знают, — Эйприл заговорщески понизила тон, — Но, если спросить человека: «Ты где?», он непременно укажет на голову! Так что, твой мир мне не сломать!
— Ты просто врёшь.
Идти в кровать не хотелось. Что за радость смотреть, как одна девушка разрушает твою жизнь во сне, пока другая занимается этим в реальности!
Кир снял с гвоздя единственную куртку — синюю, с голубыми вставками, вышел на крышу и уселся на парапет.
С моря дул влажный ветер. Внутри уцелевших башен теплился свет, то разгоравшийся, то почти затухавший. Тут и там, среди развалин, раздавался жуткий тоскливый вой — одни звери умирали от ран, другие чуяли разлившийся в воздухе запах смерти. В небесах, подсвеченные полной луной, сияли серебристые облака.
Кир просидел так до утра, слушая завывания зверей и ветра, да глядя на кровавое пламя заградительных огней, стекающее с погнутых стрел громоотводов.
Умирающий мальчик на умирающей Станции. На давно уже мёртвой планете.
Глава 22. Вышка
К утру ветер стих. Эйприл вышла на крышу, молча присела рядом. Кир отдал ей куртку, но она разделила её на двоих.
Стало намного теплее — от девочки исходил жар. Зверьём от неё больше не пахло. Лишь травой и цветами.
Из туч поднималось красное солнце. От покорёженных антенн вытянулись длинные тени, среди которых изредка пробегали животные. Над землёй появилась новая зелёная поросль.
«Кажется, уничтожить жизнь не так просто!» — подумал Кир.
Без «паруса» всё стало иначе. Теперь с крыши был виден вдающийся далеко в океан скальный мыс.
— Смотри! Там! Видишь, во-о-н там! — Эйприл указала вдаль, где на самой оконечности мыса, в самой высокой точке, стояла юстировочная вышка. — Мне кажется, оттуда открывается потрясающий вид!