И теперь…
Перед глазами качается трамвайный вагон, и вторит ему, чуть запаздывая, колокольчик платья. Чернеют глаза с мерцающей Тьмой, жадно взирающей на белый носочек с пятном свернувшейся крови.
Что можно взломать, используя реверс-процессор? Сколько на моей совести будет таких колокольчиков?
Как же я мог ей поверить? Гений! Правильно она издевалась!
Со мной всё понятно…
А с ней?
Зачем помогать злу? Зло не будет тебе благодарно! Только лишь для того, чтобы оно на тебя нацепило ошейник? Чтобы оно над тобой издевалось?
Стоп…
Ошейник? Так о какой добровольности можно тогда говорить?!
Эта мысль словно пронзает.
Нет, всё это не похоже на искреннюю помощь маньяку. Мэйби, всё-таки — жертва, обычная жертва.
Разве контролировала она ситуацию? Взвешивала решения?
Нет!
Мне ли это не понимать! Ведь, к концу отношений, я нащупал все её «кнопки» и умело их нажимал. А меня не сравнить с Фиестом!
Разве Мэйби производила впечатление адекватной?
Тоже нет! Она с треском бы провалила любой психотест.
Нет, ни в чём она не виновата! Я дурак, дважды дурак. Сам упустил своё счастье. Настоящую девушку и настоящего друга.
Попросту растоптал её чувства.
Хотя, почему упустил? Она ведь вернётся. Кинется на шею, стоит лишь подойти!
Но, надо ли подходить? «Настоящий друг» постоянно жила двойной жизнью, строя за спиной козни. Вероятно, именно этим она занята и сейчас.
И ещё одно, самое главное.
Как она разгуливала по лабораториям «Aeon»! Будто, к себе домой заглянула.
Кто дал ей ключи, схемы, пароли? Кто он, этот загадочный «свой человек в корпорации»?
Перед глазами стоит, не желая никуда исчезать, татуировка на отцовском плече.
Чёрный дракон.
И что это значит? Знак тайной организации сверхлюдей?
Как бы смешно ни звучали подобные предположения, факт остаётся фактом: мир оказался предателем. Кому я могу доверять?
Верный ответ: никому!
Все, абсолютно все люди из моего окружения — не те, за кого себя выдают. Я в центре игры, о правилах которой мне ничего не известно.
Так недалеко и до паранойи.
Как настоящий псих, я целиком погружаюсь в себя. Вспоминая каждый момент, проведённый с Мэйби, размышляю о том, что же она такое.
И мне кажется, что если вернуться на то место в парке, где насосы не давали нам выбраться из трубы, можно увидеть погнутую, покорёженную нечеловеческими руками решётку.
Глава 23. Монстр
Запихивать в себя консервы было не особенно весело, и, чтобы хоть как-то отвлечься, Эйприл спросила:
— Любишь музыку?
— Конечно!
— А стихи?
— Ну да. Те, что читают под музыку.
— Песни?
— Ну, не совсем. Как тебе объяснить? Ты же ничего не понимаешь, будто свалилась с Луны!
— Просто скажи. Я найду в памяти Маяка.
— «Кно-ге» — «Парашют».
Эйприл будто задумалась на секунду…
— Ага! Нашла! «Жги тормозной парашют! Жги! Жги! Засунь сукам в пасть! Жги! Суки держат тебя на земле! Режут крылья!» — тонкие бровки Эйприл взлетели вверх. — Это не песня! И не стихи! И не музыка!
Кир разозлился.
— Естественно! Ты читаешь неправильно! Надо так!
Он вскочил, и, задавая ритм притопыванием ноги, прочитал правильно.
Эйприл закачала головой, как старая бабка — из тех, что вечно бурчат: «В наше время молодёжь себе такого не позволяла!»
— Я думала ты интеллектуал! А тебе только палки в руках не хватает, чтобы крушить всё вокруг. Или винтовки — убивать сук, которые жить мешают! Готовый солдат!
— Что ты понимаешь! Новорождённая… Это антивоенная песня! — Кир только рукой махнул. — Ты видела девчонку, солистку? Ну, Тварь? Как она швыряет в зал пылающий парашют? А интервью слушала? Она всех рвёт!
— Кого рвёт?
— Блогеров!
— Каких блогеров? Какую девчонку? Какой зал? Люди давно не поют и на концерты не ходят! Тварь — персонаж, созданный нейросетью. Она в редакторе нарисована! Музыка, слова и характер солистки — выдумка! — Эйприл начинало казаться, что Кир не в себе.
— Не нейросетью, а её оператором! Эх! Да не всё ли равно! Ты вообще не врубаешься!
«Ну да, с ним явно что-то не так. Вон, как глаза горят. Похоже, он уже не понимает, что говорит».
— Не о чем с тобой говорить! — Кир развернулся, и, бросив через плечо: «Дура!», вышел на крышу.
А Эйприл только пожала плечами.
«Вот и побеседовали о музыке!»
Уже через пять минут Кир остыл и вернулся.
— Прости…
— Не думала, что ты такой слабый! Знаешь, из-за чего жизнь каждого первого взрослого превращается в катастрофу?
Кир промолчал.
— Из-за предательства и убийства… Человек убивает ребёнка внутри, вместе с его нехитрой мечтой: лугом, стрекозами, речкой и лопоухой девчонкой. А принимает навязанную, чужую: соперничество, деньги, элитные курорты и власть. Хотя, в отличие от власти, речек и лопоухих девчонок хватит на всех.
Кир посмотрел на выглядывающие из-под волос уши подружки.
«Если даже на пустынной планете такая нашлась… Наверное, Эйприл права».
— Верный способ потратить попусту жизнь — позволить идее себя целиком захватить. А за каждой идеей, Кир, стоят люди… — подмигнув, Эйприл закончила голосом Мэйби: — Кстати, когда обижаешь девчонку, где-то умирает котёнок… Будешь должен мороженое!
— К счастью, единственный на планете котёнок мёртв.
Змей, который когда-то был Облаком, слизал с бетона последние капли тритиевой воды. Станция зарастила разрывы в цистернах, и пить было нечего. А очень хотелось — после охоты на ежайцев и волколис. Катастрофу Змей переждал за толстыми стенами энергоблока.
Хлопая чёрными перепончатыми крыльями, Змей взлетел на крышу цистерны. Чёрные когти заскребли по металлу.
«Бесполезно… До воды не добраться. А надо расти! Надо есть и пить!»
Змей улёгся на край. Чёрные зрачки замерли, уставившись на крышу Преобразователя.
«Нет! Пока не закончится метаморфоз, на Эйприл нападать бесполезно. Я сейчас даже меньше, чем ягуар».
— Помнишь, ты говорил, что из меня может выйти поэт?
— Нет.
— Но ты говорил!
— Может быть…
— Хочу прочитать тебе хайку!
— Хайку?
— Японские стихи.
— Японские?