— Привет! Ты знаешь, кто я?
Она удивилась.
— Папа, ты шутишь? — в глазах промелькнул испуг. — Сердишься из-за того, что вчера я поздно пришла?
Семнадцать… Мне она показалась маленькой девочкой. Наверное, из-за того, что была так похожа на свой прототип.
Мальчишка, столь на меня похожий, мальчишка, вырвавший меня из ужаса снов и подаривший мягкую тёплую тьму — вне всяких сомнений, её достоин. И главное, он один из немногих, кто способен увидеть, насколько Мэйби особенная — я это понял сразу, лишь заглянув в её память.
Как он, того не осознавая, с ней забавлялся! Кот с раненой мышкой — возомнившей, что у неё ещё есть возможность спастись!
Набрасывался на неё и отпрыгивал в сторону, прогибаясь. Мгновенно сам себя убеждал, как она сильна и опасна, и как он ничтожен, в сравнении с ней. Искал слабые места, и давил, давил…
Да, он по достоинству оценил эту игрушку. Наблюдение за их отношениями было даже занятней охоты на девушек и радостнее моих с Мэйби забав.
Опять же, мальчишке куда интересней, чем мне: он ведь не знает, что «Мэйби» такое.
Насколько благословенно незнание, как же приятно! Можно ль сравнить волшебный туман неведения, с ярким лучом понимания? Дорого бы я дал, чтобы поменяться с мальчонкой местами!
А Гадес! Мог бы и подарить сынишке пару таких!
Ладно, раз с отцом пацану не свезло, пусть забирает мою. Мне она дорога, но, если подумать, что значит для меня это слово? В любую секунду, поддавшись внезапному импульсу, я могу просто вышвырнуть девчонку в окно — лишь затем, чтобы взглянуть, как смешно она будет цепляться руками за воздух. Ведь она уже сломленная, полностью подконтрольная, не помышляющая и о малейшем сопротивлении. Разве оно возможно, если в моё запястье встроен контролирующий её эмоции и обнуляющий память чип! А как поначалу она ерепенилась, забавно пыталась стоять на своём — будто настоящий подросток!
Вот только, хватило её ненадолго…
Чип-контроллер уже не активен, все чувства Мэйби ко мне вполне искренние.
А нужны они мне — эти чувства, это её неподдельное обожание? Ещё несколько дней назад, я ответил бы утвердительно. Но, не теперь.
До чего это было чудесно — быть рядом с пристёгнутым, валявшимся в луже мокро-слезливым телом. Ощущать на руках поцелуи, слушать все эти трепетные словечки:
— Прости меня! Прости… Не знаю, что на меня нашло… Прости… Я никогда больше к нему не сбегу! Я его ненавижу! Он обычный тупой мальчишка, а я живу для тебя! Хочешь, забери мою жизнь. Хочешь, мучай меня, если тебе будет хоть немножко приятно… Я всего лишь — твоя вещь… Только твоя…
Милый глупенький робот! Мэйби совсем не смущало, что это по моей команде она с ним встречалась. Её подконтрольный мне мозг, попросту игнорировал этот факт. Причём, без всякой там электроники — девчонка давно живёт обычной человеческой жизнью. Но стоит мне пожелать, она влюбится в сотни таких вот Кириллов, и будет, в режиме озабоченной кошки, у них выпрашивать ласку.
Первый геноморф, получивший свободу, но так и не сумевший ею воспользоваться…
Так что, касательно вещи, она права!
Кому нужны эти чипы? Инстинктов, проявляющихся в виде эмоций, более чем достаточно, чтобы сделать человека рабом. Страх, надежда, любовь — к людям, местности и вещам… С таким багажом, без хозяина будешь недолго.
Около недели назад, я шептал в маленькое, розовое, покрытое еле заметным бесцветным пушком ушко самой любимой вещи нежные слова утешения.
Ведь в тот момент, я и сам в них верил.
Но в жизни, всё случается только лишь раз. Нельзя войти в одну реку дважды. Неумолимое течение уносит счастье, оставляя тебя в одиноком царстве теней.
Сам виноват. Переборщил, поддался желанию, не растянул удовольствие.
Теперь — всё. Ведь не зря мы покидаем сказочных персонажей на свадьбе. Людей волнует завоевание невинной принцессы, а не подробности того, как обрюзгшая королевна вскармливала шестого ребёнка!
Я всё это понимал, но сам превратил недосягаемую принцессу в доступную королевну. Теперь она — как дорогая, но ненужная мебель — занимает пространство, а выбросить жалко. И окончательно ясно: когда-нибудь, она непременно выпадет из окна, ведь даже сейчас мне тепло от одной этой мысли.
А может быть, прыгнет с крыши. Причём, добровольно.
Да. Так будет куда интересней!
По правде, она изначально не слишком-то мне подходила. Мэйби — не Катя. Всего лишь, покорная лунная блонда, а не солнечнобуйная мечта!
А ведь она могла стать решением, никогда не взрослеющим непослушным ребёнком — будь построптивей, да с меньшим номером серии!
MAB-17! Это никакой не ребёнок! Война — не для детей.
Сволочная Вселенная, в которой не существует MAB-12, MAB-13 или MAB-14, потому что они никому не нужны! Да, есть серия HEF— начинающаяся с трёх и заканчивающаяся сотней. Да только ведь это — поднимающие планку общественного довольства тупые бесчувственные куклы для похотливых баранов. Закон запрещает создание настоящих, интересных игрушек — умеющих испытывать эмоции, привязываться и любить.
«Принципы гуманизма»! Ну да, я ведь монстр — не человек, они на меня не распространяются. Кого мои чувства волнуют? Вот она — математика, власть большинства.
Но, когда враг у ворот, когда речь заходит о выживании, а вернее сказать — о потере власти — вдруг выясняется, что вполне допустимо штамповать боевые модели способные к чувствам. Лишь потому, что «эмоциональное существо способнее и восприимчивее к управляющим воздействиям». Ведь это — «для дела», не для каких-нибудь извращений! Пускай разведчицам снятся кошмары, пусть пилоты бомбардировщиков режут вены — это не страшно, раз статистически оправдано.
Математика морали…
Создать MAB— сверхчувствительную модель для спецопераций — оказывается, тоже гуманно! Ведь, на кону судьба человечества, по мнению Гадеса. И окажись психика серии стабильной, не бывать бы моей девчонке таким уникальным чудом!
Любопытно, когда власть целиком перейдёт Маяку — а когда-нибудь, это случится, мораль тоже будет определять математика?
Вне сомнений! Дело не в людях и не в компьютерах — в принципах мироздания.
В какой-то дурацкой книжке было написано: «Вселенная заботится обо всех обитателях». Готов в это поверить. Но, их интересы неизбежно столкнутся, а задача решается не в мою пользу.