Переборов страх, он подошёл к табличке.
— Погляди на дату постройки! Девятьсот семьдесят третий год. А сейчас тысяча тринадцатый. Значит, сны вполне могут быть моим прошлым!
Эйприл погладила цифры рукой.
— Сколько раз тебе повторять? Времени не существует! — голос девчонки звучал очень уверенно.
Поэтому Кир удивился, заметив, как сильно дрожат её пальцы.
По длинному коридору они прошли в рубку, но лишь для того, чтобы взглянуть на пару ложементов в центре пустого зала. Управление было ментальным, через нейроимплант, и в рубке не было даже обзорных экранов.
Развернувшись, Эйприл начала методично обследовать помещения. А Кир, в основном, смотрел на неё: он не понимал, отчего она нервничает всё больше.
Осмотр столовой, пары кают, кладовой и спортблока не принёс ничего интересного. Необследованным остался лишь инженерный пост.
Эйприл направилась туда, но вдруг заметила ещё какую-то дверь. Коснулась сенсора…
Умывальник и унитаз.
Сердце застыло. Перед глазами замельтешили картинки из снов…
«Вот и всё…»
Всё стало ясно. И от понимания перехватило дыхание, будто упал в ледяную воду.
— Что там?
— Просто кладовка, — она закрыла телом обзор. — Давай, на инженерный пост!
Вход был заблокирован.
— Открой! — Эйприл разволновалась настолько, что начала задыхаться. Кир испугался, что девушка свалится в обморок.
В этот раз, у него получилось легко.
Зал — небольшой, метра четыре в длину. Белый свет, струящийся с потолка. На стенах, по обе стороны, ряды погасших экранов. А на полу — шесть одетых в подростковую одежду высохших мумий. Ткань утратила фотокаталитический слой и стала прозрачной.
Не то, чтобы Кир удивился. Он был готов увидеть подобное. И всё же, не это.
— Будто живые…
— Системы биологической безопасности корабля не позволили им разложиться, — голос Эйприл даже не дрогнул.
— Похоже на экопластик… — Кир разворошил ногой горку пыли.
— Ведро, — Эйприл подошла к одной из мумий, привалившейся к стене, будто в раздумьях. Погладила почти невидимые шорты и топ, прикоснулась к болтавшемуся на шейных позвонках ярко-красному ошейнику, и достала что-то из сжатых высохших пальцев.
Кир подошёл и взглянул через плечо.
Половинка брелока-одуванчика. Эйприл приложила к нему найденный возле клёнов кусочек. Сверкнуло, и до ушей донеслись мелодичные хрустальные перезвоны. В руках теперь был одуванчик, но уже не такой, а объёмный, прозрачный, хоть по прежнему небольшой — размером не больше мизинца.
Не сказав даже слова, Эйприл спрятала одуванчик в кармашек на поясе.
— Зачем ему… — Кир сглотнул. — Куда он их вёз?
— Их? — вскинула брови Эйприл. — Ну ты и трус!
— Ты о чём?
— Всё Кир, пошли… Тут больше нечего делать…
— Ничего не расскажешь?
— После. На Станции.
Под бушующим чёрным пламенем, Облако отращивал новую голову. Он едва сюда возвратился — лишённый всех сенсорных ощущений, повинуясь какому-то смутному чувству. Но это чувство не помогло избежать столкновения со стеной, и он переломал добрый десяток костей.
Нападение не удалось. Кто мог подумать, что у девчонки найдётся оружие! Значит, нужно расти ещё больше.
Голова восстановилась, мигательная перепонка съехала в сторону, и вытянутые, как веретено, зрачки уставились вдаль.
«Тут больше нечего есть, а главное — пить. В городе и степи уцелело побольше животных. А в горах найдутся озёра и реки».
Трансформация завершена, осталось только расти. С этим он справится и без Тьмы.
Взмахнув чёрными крыльями, Змей пронёсся над Станцией и взял курс на развалины города.
После того, как Эйприл нашла одуванчик, она замкнулась в себе. Кир даже отстал, чтобы не попасть под горячую руку.
«Остаётся только надеется, что она меня тут не бросит, вернётся с баллоном…» — невесело думал он, подсвечивая под ноги и глядя, как мельтешит вдалеке луч фонарика Эйприл.
Чарующий аромат гниющей листвы Змей почувствовал издалека.
«Ну конечно! Любимые клёны! Ладно, город пока подождёт».
Не прошло и минуты, как он опустился возле свежеразрытой земли.
«Что она тут искала? Решила слегка покопаться в прошлом? А сегодня куда собралась? Гидрокостюм нацепила! Неужто, в затопленный астропорт?»
Змей усмехнулся — из чёрных ноздрей вырвалась туманная взвесь. Лапы стали раскапывать землю.
Эйприл брела, не чувствуя ног.
Перед глазами стояла сцена из сна, в которой ей виделся «ключ»: Кир, выкрутив ручку мощности излучения на полную, моет в умывальнике сферу реверс-процессора…
В Логове не было ни умывальника, ни душа, ни туалета. Они с Кириллом ели и пили, но… И даже не умывались, не чистили зубы. Это казалось естественным.
С одной стороны, Эйприл с первой минуты было известно: она — не человек. Сомнения были только насчёт Кирилла.
С другой…
От понимания, НАСКОЛЬКО она не настоящая, по коже бежал мороз.
«Мы — лишь две куклы… Две куклы, воссозданные Станцией… Вот, что насторожило в том сновидении про Мэйби и лужу на набережной! Я бы тогда догадалась, если бы не смущала сама эта сцена, и я не старалась её поскорее забыть…»
Нахлынуло новое озарение, от которого стало намного ужасней.
«Нет, я бы не догадалась. Во сне про астропорт, Кир стоял перед умывальниками, но наутро это меня ничуть не смутило. Настоящий человек разобрался бы в первый же день. Но я, марионетка Маяка, буду думать так, как захочет он…»
Эйприл начала сомневаться уже через десяток шагов.
«Или нет? Ведь мы с Кириллом разрушили Станцию! Лучшее подтверждение нашей свободной воли! Маяк выполняет наши желания, а не наоборот!»
Ещё через пару десятков, она осознала, что по-прежнему ничего не понятно. Наоборот, всё только больше запуталось.
«Нет! Кир не такой, как я. Он цельный, не кукла. Настоящая личность! Человек, но в нечеловеческом теле! Да и потом, здесь только я и Кирилл. Где остальные, ведь тел было шесть? И что за историю мы смотрим каждую ночь?»
До этой секунды она не знала, как рассказать правду Кириллу. Теперь поняла, что рассказывать попросту нечего…
За спиной послышался странный звук — будто скрежет когтей. Луч сразу стал менее ярким.
Эйприл потрясла фонарь. Тот ненадолго разгорелся, потом замигал и погас, точно кто-то задул в нём огонь.