Толпа напирала. «Айда в каталажку!» — завопил пьяный Фенон, но осекся, поймав взгляд Крима. Других, правда, это не остановило.
— В ка-та-лаж-ку!
— Айда!
— Смерть изуверу!
— Доколе ж…
— Смерть!
— Смерть!
И тогда бахнула городская пушка.
В наступившей тишине начальник стражи громко и строго произнёс:
— Господин бургомистр, правильно ли я понял ваш приказ: доставить арестованного на площадь и выдать этому… народу?
— Я… — бургомистр выглядел жирной рыбой, вдруг обнаружившей, что вместо воды под плавниками сковородка. — Воля людей… Вы же видите, Роннен, вы сами всё видите!
— Да или нет?
— Да…
Вопли народа едва не сбили бургомистра с ног. Роннен Крим стиснул зубы и резко кивнул. Затем развернулся и с небольшим отрядом из четырёх здоровяков поспешил к зданию городской стражи. Следом увязалась магичка — и как успела от подворья Киворов до площади добраться? Точно с нечистью знается девка!
Роннен Крим зашёл в здание и вскоре вышел.
Один.
Толпа глухо заворчала.
— Арестант мёртв! — громко провозгласил господин начальник стражи, а один из сопровождающих, сплюнув, добавил:
— Со страху, видать, преставился. Ну, нелёгкой ему Вдаль дорожки…
— Да… да как же так?! — вдруг срывающимся голосом завопил Фенон Плесь. — А что ж мы-то, люди добрые?
— А вы, — рявкнул господин начальник стражи, — расходитесь-ка по домам, добрые люди!
— Что-о-о?!! Ах ты ж…
Стражники сомкнули ряды. Зашуршала, выходя из ножен, сталь.
Бабах!
Молнии среди ясного неба магичка Иана устраивать умела.
— Следующего мужской силы лишу, — скучным голосом заявила магичка, глядя на бесчувственного Ивосю. — На десяток охломонов меня хватит. А может, на два десятка…
Заголосили бабы, разводя мужей по домам.
Площадь потихоньку очищалась.
— Господин красильщик… мастер Гернзон! — Шиммеля тронул за рукав стражник — из тех, что были с Ронненом Кримом. — Вы не могли б со мной пойти? С новопреставившегося мерки снять надо… чтоб, значит, пелены… по-человечески чтоб… Вы не волнуйтесь, стража заплатит!
— Я совершенно не волнуюсь, — сказал старый Гернзон, утирая пот со лба. — И я пойду.
Пелены Шиммель покрасил дешёвой краской. Не хватало убийце Вдаль уходить в хорошем виде! Отец Хвастана, забирая тело сына, не проронил ни слова.
Шиммель Гернзон тоже молчал. Молчал о запекшейся ране между четвёртым и пятым ребром — там, где у гнусного убийцы раньше билось сердце. Молчал о нарочито равнодушном взгляде, которым встретил и проводил старого красильщика Роннен Крим. Молчал о нервном смехе магички, когда её спросили о лишающем мужской силы заклятье. «Коленом надёжнее», — ответила она удивлённому стражнику. И о странной штуковине, вертящейся на крыше городской стражи и время от времени потрескивающей молниями, тоже никому не заикнулся.
Есть вещи, о которых не стоит болтать.
Есть люди, спасающие нас от нас же самих.
Пусть смилостивятся боги над теми, чья душа темна лишь потому, что они забрали тьму у ближнего своего!