Я осторожно взял ее за руку и положил ее ладонь в свои, стараясь не напугать.
— Своим серьезным видом вы меня смутили и не дали договорить. Это ужин с моей мамой. Шура, послушайте, я ведь вам практически ничего не рассказал о себе и у вас мог сложиться обо мне неправильный образ. Мне тридцать пять лет, я ни разу не был женат и проживаю с мамой. Не так давно со мной проживал мой брат с дочерью, но они переехали. Вот уже более пятнадцати лет я работаю в одной структуре, у меня есть всего один друг, а по театрам я чаще всего хожу вместе с мамой. Поймите, я ни в коем случае не хочу обойтись с вами дурно, я вижу и ценю, что вы хорошая девушка.
— Но я тогда не совсем понимаю…
— Вы мне очень симпатичны.
Она быстро закивала, будто бы не совсем понимая смысл моих слов снова, но я видел, что ей нужно время, чтобы все осмыслить. Также она попросила время, чтобы подумать, придет ли она на ужин ко мне в дом.
Тем не менее выходных я не дождался. Сначала я был спокоен, я ждал и, в самом деле, почти был уверен, что Шура даст положительный ответ. К середине недели меня вдруг охватило беспокойство, что она по-прежнему меня не понимает, а я и не особенно четко говорю о своих намерениях. Мои переживания переросли в нетерпение, всю ночь я не спал, и образ этой прекрасной девушки все не давал мне сомкнуть глаз, хотя до этого момента я не думал, что меня накроют острые чувства, выходящие за грань симпатии, уважения и желания больше не оставаться одному. Я испугался, что у Шуры есть друг, о котором она мне не рассказывала, и что, узнав обо мне, он тоже поторопится в своих намерениях к ней, и она не станет никогда моей.
Наутро я отправился на работу, но и там в полной мере не мог сосредоточиться, что было крайне халатно с моей стороны, учитывая всю ответственность на моей должности. Закончив с делами, я хотел немедленно отправиться к ней, но практически насильно, применив всю мощь своей разумности, остановил себя. Я сел подумать, не связано ли мое перевозбужденное состояние с иными причинами, может быть, сказывается работа. Но новое назначение пока не повлекло для меня никаких последствий, я слишком хорошо был осведомлен о работе Щурова, поэтому влился легко. Более того, в последнее время я не вел никаких морально неоднозначных дел, все виноватые были действительно таковыми и были наказаны по справедливости. Других внешних факторов, которые могли бы повлиять на мое эмоциональное состояние, я тоже не нашел, поэтому, посчитав, что моя голова достаточно холодная, я отправился к общежитию Шуры.
Я припарковал машину у входа и стал ждать. Занятия должны были закончиться, она могла быть уже в своей комнате, но отчего-то мне казалось, что она непременно выйдет. Мое состояние в самом деле было будто бы не совсем адекватным, я достал сороку из кармана и без остановки перекатывал ее в ладонях, совсем этого не замечая, птичка будто бы даже успела нагреться от тепла моих рук.
Когда начало смеркаться, я испугался, что она все-таки не появится, поэтому я вышел из машины, чтобы попросить кого-то из студентов ее позвать. И будто по волшебству именно в этот момент я увидел спешащую к воротам Шуру. Видимо она боялась, что общежитие закроют на ночь и она не успеет, потому что она совсем меня не заметила.
— Шура! — я ее окликнул, и она резво ко мне повернулась, на ее лице заиграла улыбка. Тем не менее ее взгляд стал испуганным, когда я подошел к ней слишком быстро и близко.
— Шура, я вас люблю.
Я легонечко подтолкнул ее в спину к себе и крепко поцеловал в губы. Она не отпрянула от меня сразу, но вся будто подрагивала от волнения или неудобства, словно птичка.
Затем она отодвинулась от меня, в испуге сделала три шага назад и приложила руку к щеке, будто бы я поцеловал ее туда. Мне показалось, что теперь она сорвется с места и сбежит, будто перепуганная лань, но она вдруг мне улыбнулась.
— Простите меня, — сказал я, — но я говорю вам совершенную правду.
— У вас такой растерянный вид.
Ее лицо вдруг вновь стало серьезным, Шура снова подошла ко мне, вдруг встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку. В этом было определенно нечто правильное, она была воспитанная невинная девушка, мне не стоило накидываться на нее с поцелуями. Однако же это одновременно было и неправильно, потому что противоречило интенсивности моих чувств. Я был вынужден отвернуться, чтобы более не смутить ее пылом.
— Я буду ждать ужина.
Когда я сообщил матери о том, что я собираюсь пригласить важную для меня гостью на ужин, она отреагировала негативно.