Я даже думал, неужели все произойдет совсем наоборот? Я не спешил знакомить Лиду с семьей, но кое-какие слухи доходили, особенно их любила мама. Она говорила обо мне Рите: «Валеша нагуляется со всякими, а потом женится на приличной девушке, потому что такую он и полюбит». Но мне тот архетип девушек, который подразумевала моя мама, не казался привлекательным. Получалось, будто бы это Лида «гуляла со всякими», один из которых был я, а свое сердце желала отдать кому-то куда более положительному.
Лутков не отставал от нас и дальше. Он сам звал нас в рестораны, а если мы куда-то шли сами, то непременно оказывался там. Лутков интересовался и Лидиным творчеством, но, казалось, оно ему не нравилось, прочитав очередной стих, он долго молчал, а потом глубокомысленно заявлял: «интересно». Лидины не по-зимнему легкие платья и макияж будто бы тоже не приводили его в восторг, иногда он спрашивал: «Это сейчас так носят? Я немного отвык от моды за то время, что провел на войне».
А я все думал, когда же он вернется вновь на свою войну. Мне даже в голову лезли непатриотичные греховные мысли: если война может забрать Лешку Лутова, то пусть продолжается. Потом я думал, на одном Луткове мир не смыкается, а вот на Лиде он смыкался все больше.
Он осуждал Лиду за ее славу, но все-таки не отставал от нее. Мне думалось, он влюблен в какой-то другой Лидин образ, он все вспоминал ту девочку по соседству в шляпке с голубыми лентами, которая любила выходить в ней на балкон и просовывать ножку в светлых туфельках между кованой решеткой. Он часто говорил об этом образе, а потом рассказывал, как видел на этом балконе ее черные кудрявые волосы без шляпки, как они ловили блики фонаря, стоявшего прямо рядом с ее домом. О том, как она приносила стул, и читала книги даже по ночам, и вместо закладок использовала перья птиц, которые иногда подхватывал ветер и уносил вдоль улиц. Обычно Лида не пила при нем, но стоило ей услышать про этот балкон, как она заказывала себе коньяк.
А вот Лида в ранней юности, видимо, была влюблена именно в тот образ, логичным продолжением которого являлось то, кем он стал сейчас.
В самые холодные февральские дни Лида прочитала свои новые стихи. «Атласной лентой сдерживаю тело, чтоб не упало в ноги, к пяткам, где душа. И ветер не играет синей лентой…» — и прочие развенчивания ее прекрасного образа. Лутков хлопал стоя, громко, с насмешкой крича ей «браво!» и привлекая внимание окружающих, потом плюнул в пол и ушел. Лида тогда тоже сорвалась с места, но не побежала за ним, а стала искать извозчика, чтобы доехать до дома. Я пытался ее проводить, хватал за руки, а она просила оставить ее. В итоге я вернулся в ресторан, а потом очутился у одного своего приятеля, от которого уехал только после обеда следующего дня, когда наконец сумел протрезветь.
Дома я ожидал нападок и нотаций бабушки о том, что я гуляка и разгильдяй, но мадам забыла прочитать мне их. Когда я зашел, то встретил на первом этаже Луткова, которого провожали все женщины моей семьи. Он обматывал шарф вокруг шеи и все никак не мог его завязать, но не из-за неловкости, которая ему вообще свойственна не была, а из-за какой-то счастливой растерянности, которой он вдруг был охвачен. Он улыбался, был как всегда приветлив, но будто чуточку смущен.
— Мы были рады знакомству, Алексей Климович, — сказала бабушка.
— И я, и я, премного рад, — он раскланялся.
Мадам стояла с прямой как палка спиной, сложив руки в замок у юбки, обычно такая поза придавала ее виду еще большую надменность, но сейчас она смотрела за Лутковым скорее с интересом.
— Вы приходите к нам еще, обязательно, мы всегда рады друзьям Валерия, — радостно говорила мама неправду, ведь обычно она не была счастлива видеть моих друзей. — А вот и он сам! Валерий, что же ты раньше не познакомил нас со своим другом?
— Что здесь происходит? — спросил я наконец отмер и принялся отряхивать сне с плечи пальто.
— Хотел с тобой повидаться, а ты…
— Не каждый раз предупреждаешь, что не собираешься быть дома к обеду, — закончила за него мадам. — Поэтому мы пригласили Алексея Климовича к столу.
Ко мне интерес у Луткова сразу пропал, и он снова повернулся к моей семье.
— Еще раз всех благодарю за знакомство, обед и интересную беседу. Кстати, да… Маргарита Григорьевна, я не так много пробыл в Москве, но ни разу не видел вас ни на одном вечере.