Дома были все кроме Лиды, которая задержалась в университете.
— Куда мы поедем? — спросила мадам.
— К Оле, я недавно узнавал о ней, она живет сейчас за городом.
Он говорил о своей старшей сестре, обладающей куда более спокойным и твердым нравом. Тетя Оля была старшей дочерью мадам, уравновешенной и хозяйственной женщиной, примером благополучия. Бабушка часто говорила о ней, но жить осталась при нашем доме в семье моего бедового папы, хотя предлагали ей жилье оба ее ребенка. Сейчас мадам выказала уважение папе и не стала ни препираться, ни переспрашивать, а кивнув ему, пошла собираться.
Рита, встретившая эту новость за перечитыванием конспектов, подняла голову, ее сонные глаза стали удивительно ясными.
— В городе будут раненые?
Отец растерялся.
— Да-да, вероятно…
— Тогда мой долг остаться, моя помощь может понадобиться в госпитале.
Лицо отца опять стало жестким и решительным, мне вдруг пришла странная мысль, что за время работы в думе он тоже повзрослел, как бы неуместны ни были этим слова для человека его возраста.
— Ты обратишься в местный госпиталь, люди везде одинаковые, поможешь там.
— Но здесь помощь будет нужна острее.
— Мы толком не знаем, что происходит сейчас у Кремля, и ты думаешь, раненые будут только в Москве? Поверь, там твоя помощь будет так же важна.
— Я в любом случае не могу пропустить учебу.
Мама вдруг повысила голос, что почти никогда не делала.
— Ритуля! Сейчас самое время присушиться к отцу, это серьезное дело! На неделю уедешь, за это время ты мало пропустишь, потом вернешься и догонишь.
Мама сама не знала, что именно происходит, но то, что дело было серьезное, согласны были все, объяснить мог лишь разве папа. Рита еще раз посмотрела на хмурое лицо папы, на мамино тревожное, потом на меня, я кивнул ей.
— Ладно. Но если я пойму, что моя помощь необходима в городе, я уеду, — сказала Рита и стала складывать свои записи.
— Валера, — сказал отец и взгляды обоих родителей с тревогой уперлись в меня, — Лидочка еще не дома?
— Еще в университете, пойду ее встречу.
Я постарался вглядеться в глаза отца, чтобы прочитать в них, беспокоит ли его то, что Лиды до сих пор нет. Подсказки он мне не дал, и я отправился в неведение на улицу.
Еще ничего не происходило, но город уже весь подобрался от напряжения. Люди торопились, не рассматривали витрины, не останавливались поговорить со знакомыми на улице. У одних взгляды были устремлены вниз под ноги, другие же прямо на ходу читали газеты, но все они были готовы в любой момент встрепенуться и побежать от резкого звука. Я вспоминал зиму, тогда я толком не знал, за что именно борюсь, но точно ощущал, что это делать нужно. Я боролся против тысячелетней истории за свободу, и вроде бы кое-как мы это получили, новой борьбы мне не хотелось. Я все пытался подумать о большевиках и об их идеях, вспомнить поэтов-приверженцев из Метрополя, но мысли не могли собраться. Их целенаправленности мешал вопрос — а если что-то уже началось и Лида не просто задержалась на работе? Мы бегали с ней, окруженные солдатами, городовыми и казаками, а теперь я боюсь каких-то большевиков?
Я так и не успокоился, пока не дошел до университета. Вокруг него стояли студенты группками, они все казались более взвинченными, чем прохожие на улице. Они встретили меня неодобрительным взглядом, а когда я пошел к ступеням, меня остановили.
— А вы куда направляетесь?
От волнения я не мог сформулировать мысль достаточно хорошо.
— Я учился здесь… Но я здесь не поэтому, я ищу Лидию Васильевну Воронкову, я ее муж.
Мне повезло, оказалось, что остановивший меня студент, ее знал.
— Вы внутрь не ходите, подождите здесь. Я ее позову.
Я поблагодарил его и отошел в сторону. Раз он мог ее найти, значит, все было хорошо. Я пытался повторять эту мысль про себя, но мои руки все ровно дрожали, пока я подкуривал. Мое состояние мне было необъяснимо.
Мне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я увидел Лиду, сбегающую по ступеням в распахнутом пальто. Она схватила меня за руку и коротко поцеловала, что позволяла себе делать в ресторанах, но не в университетской среде.
— Валера, студентам раздают винтовки. Формируются добровольческие отряды.
— Для чего?
— Защитить город от большевиков.
То, как она сказала последнее слово, дало мне понять, что большевики отныне для нее враги, хотя недавно она сама заигрывала с их идеями.
— Нам нужно вернуться домой. Отец хочет отправить всех к тете Оле.
— Но мы же не поедем? Ты же знаешь, что нам нужно будет вернуться, чтобы понимать, что происходит в городе. Тем более тут мои студенты.