Она взяла его член в руку и медленно опустилась на него, миллиметр за миллиметром продвигая его все глубже, пока он не оказался в ней полностью.
— Кирсти…
Закрыв глаза, она двигалась очень, очень медленно. Он осторожно гладил ее живот, увеличившиеся груди, ощущая их новую тяжесть. Она облизала средний палец, опустила руку между бедер и осторожно ввела кончик пальца ему в задний проход.
— Господи…
Он заерзал, но она свободной рукой прижала его к кровати. Скользнула пальцем дальше.
— Кирсти!
И тут он, как раньше, кончил и закричал.
Она вынула палец, наклонилась к нему, поцеловала его и легла на спину. Он снова поцеловал ее в губы, но она толкнула его вниз, между своих раскинутых ног.
— Моя очередь.
Джейми ехал на работу. В первый рабочий день после своего вынужденного отпуска он испытывал ужас. Он боялся, что его все-таки уволят. А если не уволят, то его возненавидят коллеги. Его чуть не стошнило в лифте. Но выйдя на своем этаже, он увидел Майка, который сразу подошел поздороваться.
— Добро пожаловать назад!
— Спасибо. Мой стол еще не убрали?
— Нет, конечно. Ты же не думаешь, что тебя за такое могли уволить?
— Ну вообще-то я боялся.
Майк закатил глаза:
— Слушай, у начальства есть проблемы похуже твоего вируса. Ты слышал?
— О чем?
— Нас все-таки купили.
Они расселись по своим местам. Люди вокруг болтали и сплетничали, в офисе царило нездоровое оживление. На Джейми никто не обратил внимания. Он расслабился и почувствовал, будто развязался тугой узел между лопатками.
— Это уже официально?
— Не точно пока. Нам сообщили, что слухи оказались верны, что компания почти приняла предложение от другой компании, но нам не стоит паниковать, бла-бла-бла.
— Из-за чего паниковать?
Майк весело посмотрел на него:
— А ты как думаешь? Из-за работы. Последние две недели это главная тема для разговоров. Будут ли сокращения? Кого пустят под нож? Все парятся. Особенно менеджмент. Дело в том, что мы-то в безопасности, а вот всякие менеджеры среднего звена… их… как это… оптимизируют.
— Ой!
— Ну да, ой.
— А мы знаем, кто нас покупает?
Майк покачал головой:
— Точных сведений нет пока. Но, кажется, это «Софтвер логистикс».
— Который в Кройдоне? Правда?
— Я почти уверен.
Джейми включил компьютер. Честно говоря, его не волновало, кто его начальник, пока ему платили и особенно не мешали или не пытались перевернуть все с ног на голову просто ради перемен. И он очень обрадовался, что коллеги не стали его презирать. Ему хотелось нырнуть в работу. Забыться на время.
За обедом Майк спросил:
— Как дома дела? Соседи все еще портят вам жизнь?
Джейми замялся.
— Все странно. Вроде бы нет. Я видел Криса — это сосед снизу, — и он со мной поздоровался и вообще нормально себя вел. Я удивился.
— Да уж.
— Потом они не проявлялись. Ни писем, ни посылок, ни стука в потолок. Ничего странного.
Джейми вспомнил день, когда он попрощался с Полом. Он чувствовал себя развалиной. Смех и слезы полностью опустошили его. И одновременно ему стало легче. Их с Кирсти сексуальная жизнь восстановилась, хотя сначала он боялся навредить ребенку. Но Кирсти заверила его, что все будет хорошо. Даже когда они, не сдержавшись, вели себя очень громко, никаких жалоб не последовало. Джейми даже повесил несколько полок в свободной комнате, которая должна была стать детской. Он был уверен, что Люси и Крис пожалуются, что он стучал молотком или громко топал, пока обдирал обои и красил стены, но ничего не случилось. Они молчали.
— Может, им надоело, — решил Майк. — Откуда тебе знать.
Джейми улыбнулся. Хорошо, если бы им надоело. Или если бы они вдруг раскаялись.
Хотя это, конечно, невероятно.
Прошел месяц — тридцать один день без единой угрозы или жалобы. Пауки тоже не показывались, хотя им, наверное, просто было слишком холодно. По вечерам он работал в будущей детской — красил стены в яркий, солнечный желтый цвет.
Кирсти много времени проводила на диване с книжками. Иногда она читала романы, иногда книжки о беременности и материнстве. Результаты УЗИ оказались отличными, и она везде носила с собой этот снимок и показывала его всем, кто интересовался. Когда Кирсти заглянула в детскую, чтобы передать ему пиво, он подумал, что его жизнь совершенно ничем не примечательна. И это его не испугало. Ему все нравилось.