Сороковник Книга 4
Горбачёва Вероника
Глава 1
Медленно, неторопливо, как позитив в кюветке с проявителем, на молочном фоне утра проступает город. С серого неба осаживается морось, холодит лицо, забирается под воротник. Туман с утра — вроде бы к погожему дню, но даже не верится, что день этот настанет. Словно судьба мне до скончания века плутать по слепоглухонемым улочкам под эхо собственных шагов, без цели, без надежды. Временами чудится, что всё вокруг — очередной сон, а на самом деле я дома, лежу, уткнувшись в подушку, на грани пробуждения, которое никак не настанет, так и увязну в чужом городе. В такие моменты я замедляю шаг и думаю: а стоит ли идти дальше? бессмысленно, ибо в никуда…
Но потом вдруг соображаю, что всё-таки стоит, что вот он, вполне реальный холод, доказывает: не сплю. Зябнут руки, ощутимо ноют ступни… Нужно брести, чтобы добраться, в конце концов, хоть куда-нибудь — домой, например…
Домой? А где я сейчас? Вроде бы мы с Норой вышли совсем недавно, сумерки едва-едва собирались. Откуда туман-то? И куда меня занесло? Мы только что свернули с Советской, на улицу Победы, к небольшим частным домикам… Да, именно они должны были появиться перед глазами, но то, что я вижу, напрочь расходится с ожидаемым. Нет-нет, это не мой город. Это…
Зажмурившись на несколько мгновений, открываю глаза. Под ногами по-прежнему вместо асфальта выпуклая брусчатка, по сторонам высятся фасады массивных двух- и трёхэтажных домов, словно перенесённых со старых европейских улочек, даже фонари здесь… Фонари не электрические. В них пляшут огоньки голубоватого газового пламени.
Не может быть, не занесло же меня в какой-то там параллельный мир, в конце концов! Это лишь у фантастов бывает, а я — реалист до мозга костей и во всякие переносы в пространстве-времени не верю. Читать — люблю, но представить, что это случится на самом деле? Со мной? Никогда. Просто…что-то неладное происходит. Может, я заболела, и всё это — бред?
Но бред бывает при температуре, меня же ощутимо морозит. Что за дрянь сыплется сверху? Машинально обтираю влажную щёку и лезу за носовым платком, но кармана на привычном месте не нахожу. Тут-то до меня доходит, что изменился не только город: из дома я выскочила в ветровке, а сейчас на мне чужая куртка на пару размеров больше, без единой "молнии", на пуговицах, медных, крупных как прабабушкины пятаки. И руки у меня… руки отчего-то посмуглели и обветрились…
Пустые руки, без поводка. Пустые, только сейчас понимаю. Неужели я потеряла Нору? Где? Как? Что происходит?
Даже если в полном беспамятстве я упустила поводок — умная псина никуда не делась бы, потрусила следом. А я его… да, выронила, точно, когда удирала от раптора. Настолько тогда перепугалась…
Вспомнила. Так всё и было: и улица Победы, которая вывела прямёхонько в иную реальность, и… и чудом уцелевшая девочка, и ведунья Гала… Но где же собакин? Спокойно, Ваня, сейчас и это припомним… Гала просветила меня насчёт Сороковников и обычаев этого мира, потом куда-то повела — кажется, с кем-то познакомить… Это было днём. Она показывала мне город. Но здесь мы точно не проходили. Хотя — кто знает, я сейчас в таком состоянии, что может, и родного дома не узнаю… Что, что со мной?
— Донна?
Высокая тёмная фигура появляется рядом бесшумно, заставив меня отшатнуться. Впрочем, угрозы от неё не исходит, и я перевожу дух. Отчего-то никак не могу разглядеть лица этого человека, оно словно застлано каким-то маревом, сквозь которое видны только глаза, тёмные, чуть раскосые. Кто это? Прохожий, решивший, что я в затруднении?
— С вами всё в порядке? — спрашивает обеспокоенно. Под полами распахнутого плаща поблескивают… пряжки? чешуя? Причём здесь чешуя, что за дикие мысли? — Донна, ответьте же!
Почему он так странно ко мне обратился, может, принял за другую? В смятении озираюсь. Ничего не меняется: ни высокие здания старинной архитектуры, ни одинокие деревца, ни булыжная мостовая… Где я? Минуту. Я ведь только что, кажется, вспомнила, и… снова память отшибло? Да что происходит? Тем временем человек в чёрном не сводит с меня глаз и ждёт ответа. Цепляюсь за него, как за соломинку, потому что больше попросить о помощи некого.
— Со мной что-то не так. Я никак не… — потеряв мысль, морщу лоб. — Ах, да…Вы не могли бы мне помочь?
— Конечно, донна. Я ваш хранитель, вы забыли?
Хранитель?
— Не помню, — признаюсь честно. — Я вообще мало что помню. Что это за место? Куда я попала?
— Успокойтесь, — чёрный человек говорит мягко, будто с младенцем, и тревога во взгляде сменяется облегчением. Он берёт меня под руку столь бережно, что я не сопротивляюсь. — Это бывает. Энергопотеря иногда творит с памятью подобные шутки. Вы придёте домой, увидите знакомую обстановку и всё вспомните. Позвольте, я вас провожу.