Несмотря на попытки взять себя в руки, в конце фразы голос у меня предательски срывается.
— Конечно, донна. Куда угодно. Как прикажете. А сейчас — закройте глаза и не открывайте, пока я не попрошу. В целях вашей же безопасности: если от высоты закружится голова, и вы начнёте вырываться — это повредит нам обоим.
Послушно опускаю веки, и не успеваю ахнуть, как почва уходит из-под ног. Меня подхватывают цепкие лапы, ещё недавно бывшие руками, и даже сквозь плотную парусину ощутимо давят твёрдые когти, а прижимают меня не к человеческой груди, прикрытой одеждой, а к чему-то меховому, пушистому, и под этой шерстью синхронно с шорохом раскрываемых крыльев перекатываются мускулы. Кто он сейчас, как выглядит? И уж не потому ли просил зажмуриться, чтобы я не высоты, а его самого не испугалась?
Сильный рывок ввысь — и внутренности словно проваливаются, а я, зажмурившись сильнее, инстинктивно обхватываю хранителя за шею, так вроде бы надёжнее. Он не возражает. Встречный ветер заставляет съёжиться, однако не очень-то сожмешься в комок, если ты у кого-то на руках… В лапах.
"Придётся потерпеть, донна", — голос звучит прямо в моей голове. "Энергия уходит на полёт и поддержание трансформации, я не могу распределять её ещё и на защитную сферу, иначе мы потеряем в высоте и скорости".
Я только киваю. Ничего, потерплю. Рорику было хуже.
"Сейчас будет теплее, мы попадём в восходящий поток".
Хлопанье крыльев внезапно стихает. Меня охватывает теплом и… примешивается странное ощущение, схожее с тем, которое испытывала я на залитом солнцем лугу, когда сэр Майкл учил меня черпать энергию из света и любви. Парение, вот что это. Мой хранитель экономно расходует силы. К чему лишний раз тратиться, когда воздушное течение само несёт в нужном направлении?
Приземление не столь стремительно, и потому обходится без неприятных переживаний. Просто в один момент тёпло вытесняется прохладой, угол наклона становится иным, объятия чуть сильнее. Но движение вниз — пусть и скользящее — чувствуется, и меня охватывает непроизвольный страх: а ну, как шлёпнемся — костей не соберёшь!
" Всё хорошо, донна". — Голос охранника спокоен, без признаков паники. — "Мы почти на месте".
А меня вновь перемыкает, как после того, когда Мага снял с меня заклятье. Предыдущие события заволакивает туманом, я теряюсь, вновь не понимая, что со мной и как я здесь очутилась, и силюсь открыть глаза.
О чём я совсем недавно подумала? О Маге? О заклятье?
…Вижу себя на небольшом диванчике в холле Каэр Кэррола. Мага, неловко подвернув ногу, раскинулся на полу, мёртвые глаза уставились в пустоту… Очередной кусочек мозаики встаёт на место очень уж болезненно.
— Донна, я же сказал, что всё в порядке! — Мой хранитель переходит на обычный способ общения. По лёгкому толчку, сотрясшему его тело, по шороху сворачиваемых крыльев понимаю, что посадка завершена. Открываю глаза. И, наконец, вижу его лицо.
— Бастиан? Вы?
Щёлк-щёлк в мозгу… Пыль от мраморной крошки, разорённый павильон, твёрдая надёжная рука, поддерживающая меня, вынужденно ослепшую… "Дон Теймур здесь, донна". Лёгкие шаги моего свёкра… Фонтан в гаремном дворике. "Бастиан? Что он сказал?" Я знаю, кто это спрашивает. И кто отвечает: "Почтенный старец изволил утешить донну, сообщив, что"… Далее — что-то очень важное."…Что беременность и роды пройдут хорошо. И так же намекнул, что младенцев мужского пола будет больше одного".
Я бы рада снова нырнуть в беспамятство, да не получается. Картинки прошлого наплывают волнами, одна за другой, и захлёстывают с головой. Не вчера, не позавчера — я прибыла сюда почти месяц назад. И всех, кого называл недавно хранитель, всех, оказывается, помню.
— Не Бастиан, его брат, — поправляет он. — Мы с ним похожи. Рад, что помог. — Перед его лицом вновь непонятное марево. — Простите, это условие работы: меня не должны узнавать. Вы в состоянии идти?
Осторожно ставит меня на землю и поддерживает, давая возможность придти в себя. Только зря он думает, что объект заботы в каком-то шоке: я просто заторможена.
Перед нами, окружённый парком, высится настоящий дворец — с колоннами, портиком, со статуями в полукруглых нишах. К парадному входу ведёт широкая лестница, а с обеих сторон — заезды-пандусы, по таким раньше прямиком к дверям подкатывали кареты. Вроде бы, мы направлялись в госпиталь, а тут…Моему спутнику, вероятно, кажется, что я всё ещё торможу, он окликает:
— Донна, вы меня слышите?
— Да-да. Что-то… простите, я всё понимаю, только соображаю медленно. Я помню, мы здесь, чтобы узнать о Рорике, — заканчиваю с облегчением. Мне важно показать, что я адекватна. — Так ведь?