– Сэр Джеймс говорил, что вырастит из него государственного деятеля, – засмеялась Элен.
– Пока из него получается только на редкость несносный мальчишка… Спокойной ночи, моя дорогая!
– Спокойной ночи, папа.
– О, я ему еще докажу, что моя теория верна!
Глава IV
Выбор мальчика
Следующим утром доктор Грейсон, опираясь на палку с золоченым набалдашником, отправился в работный дом. Он позвонил. Привратник услужливо отворил ему дверь и тотчас послал за смотрителем. Доктор был попечителем работного дома и одним из самых богатых горожан, потому грозный смотритель встретил его с почтением.
– Доброе утро, мистер Гиппетс! – сказал доктор.
– Мое почтение, сэр! Изволили прибыть, чтобы осмотреть заведение?
– Нет, дорогой Гиппетс, нет! Есть ли у вас мальчики? – спросил доктор тоном покупателя, осведомляющегося о товаре.
– Мальчики, сэр?.. Весь дом кишит ими.
– Прекрасно! Покажите мне.
– Показать вам, сэр?
– Да, я желаю выбрать мальчика.
– Извольте, сэр… Пожалуйте сюда, сэр… Какого возраста, сэр?
– Одиннадцати-двенадцати лет… – сказал доктор, решив выбрать мальчика одних лет с молодым Денби.
– Понимаю, сэр, – сказал смотритель, – сильного, крепкого, годного для домашних услуг…
– Вздор! – прервал доктор нетерпеливо. – Я собираюсь усыновить мальчика.
– О!.. – смотритель выпучил от недоумения глаза и спросил себя, в своем ли уме богатый философ Грейсон.
Тем не менее он повел доктора по выбеленным коридорам, затем через усыпанный крупным песком двор к длинному и низкому зданию, откуда раздавался глухой шум и гул множества голосов. За закрытой дверью время от времени раздавался резкий удар палкой по пюпитру и затем пронзительный крик: «Ти-и-ише!»
Смотритель пропустил доктора вперед. В огромной душной комнате находилось около трехсот мальчиков. Стены, потолок и прочие предметы здесь были выкрашены в белый цвет, каменный пол тоже выглядел выбеленным, да и лица мальчиков, казалось, были покрыты слоем белил.
Шум мгновенно стих, сотни глаз устремились на вошедших. Лицо доктора омрачилось при виде множества бледных, безжизненных лиц. Хотя мальчиков кормили недурно, содержали в чистоте и тепле, но на невеселых лицах лежала какая-то непонятная печать, старившая их раньше времени.
– Тише! – крикнул снова учитель, хотя в комнате и без того воцарилась такая тишина, что можно было бы услышать, как упадет булавка.
Мальчики пожирали доктора глазами. Он был чужим, и его приход был настоящим событием в их однообразной жизни. Если бы они знали, с какой целью явился к ним доктор, то наверняка закричали бы в один голос: «Возьмите меня!»
Школа при работном доме считалась образцовой, и ее покровители немало гордились ею. В ней не было ни жестокости, ни грубости, но зато царили бесконечная муштра и дисциплина, которые, конечно, не могли заменить того, в чем более всего нуждались детские сердца. Отсутствие родного крова и материнской ласки делало мальчиков бледнолицыми маленькими стариками.
– Позвольте сказать вам, сэр, – заговорил смотритель, – что это дело должно быть рассмотрено обычным порядком школьным советом. Но вы можете сделать выбор сейчас же. Здесь, кажется, достаточно светло…
Мистер Гиппетс произнес эти слова таким тоном, как будто собирался показать товар лицом.
– Вот, например… Эй, Коггли, подойди-ка поближе!
Вперед вышел очень худой и высокий тринадцатилетний мальчик с грустным взглядом, с морщинами на лбу и с приплюснутым носом и поклонился доктору.
– Очень хороший мальчик, сэр: в прошлом году у него были лучшие баллы…
– Не годится, – сказал доктор.
«Должно быть, слишком тощ», – подумал Гиппетс.
– Бунс! – крикнул он.
Из ряда учеников вышел или, вернее, выкатился дюжий мальчуган, с короткими ногами, толстый и круглый, с глазами, похожими на красные ягоды, и с лепешкообразным лицом.
– Тоже отличный мальчик, ни в чем дурном не замечен. Ему теперь двенадцать лет, и он…
– Не годится, – прервал нетерпеливо доктор.
– Ступай, Бунс! – сказал смотритель.
– Пиллет, вперед!.. Вот, сэр, этот вам, наверное, понравится! Пишет, как каллиграф… Тринадцать лет, и очень способный!
Пиллет торопливо вышел, бросив торжествующий взгляд на Коггли и Бунса. Это был мальчик с тупым выражением лица, выпуклым закругленным лбом, обладавший, по-видимому, крепкой головой, но слабыми мозгами.
– Скажи что-нибудь доктору Грейсону!
– Нет, нет, не надо, Гиппетс, это не экзамен! – воскликнул нетерпеливо доктор. – Мне нужен живой, умный мальчик, я хочу усыновить его и сделать из него хорошего человека.