Кулаки непроизвольно сжались, и я почувствовал, как нагрелось кольцо. «Все пройдет» — надпись на кольце горела красными буквами. Как вовремя. Может действительно все мои страхи уйдут и всё образуется? Что я могу? Только ждать…
-
— Эмили? — я заметил, что ее глаза будто подсветились изнутри и стали вовсе не карими, а золотистыми; а сама девушка погрузилась в себя.
Будто под гипнозом она встала и огляделась. Руки ее порхали по воздуху, перебирая невидимые нити, взгляд ее был устремлен в никуда, а лицо ничего не выражало. Эмили смотрела сквозь пространство и не реагировала на мои оклики, продолжая перебирать то, что видела только она. Через пару минут в Больничное крыло ворвался Ярослав и влил в нее какое-то зелье. Эмили очнулась от наваждения и заплакала. Он прижимал ее к себе и гладил по спине, утешая. Она быстро успокоилась и заснула. Ярослав положил ее на койку рядом со мной и присел рядом, наблюдая. Я ни разу не видел, как она плачет, и эта сцена мне не понравилась. В ее глазах читался страх и отчаяние. Она цеплялась за Ярослава, как за спасательный круг, а его взгляд был пропитан жалостью и ненавистью. И болью…
— Что с ней? — шепотом спросил я.
— Можешь не шептать, она все равно не слышит, — отозвался Ярослав, и устало потер глаза. — Просто очередной приступ, если можно это так назвать.
Я молчал и ждал, пока Ярослав соберется с мыслями. Впервые я видел его таким обеспокоенным и злым одновременно. Однако он быстро собрался и вновь заговорил.
— Помнишь я рассказывал тебе об Эмили, про ее проблему? — я кивнул. — Так вот, чтобы окончательно не раствориться в потоках магии и не погрузиться в себя, она вынуждена пить особый яд примерно раз в три месяца. Этот яд не вредит организму в физическом плане; он выжигает магические каналы, лишает обычного волшебника магии навсегда. Таким образом, она ослабляет себя и ее способности работают как бы в фоновом режиме, потому что основная часть силы направляется на восстановление магических каналов организма. Из-за этого ее магия нестабильна, как ты мог заметить, но так она хотя бы поддается контролю, ведь Эмили остается в сознании. Когда яд перестает действовать, она начинает снова видеть вокруг себя магию и только ее. Она погружается все глубже, теряя свою личность. Люди становятся безликими для нее, состоящими сплошь из магической субстанции; эмоции уходят и она слышит голоса, зовущие ее. А потом все возвращается и накрывает ее с головой, после приема яда, который выжигает ее магию. Только вот он не в состоянии лишить ее магии, для этого Эми слишком сильна и каждый раз ее сила постепенно возвращается.
— Чьи голоса она слышит? — хрипло спросил я.
— Она не знает, просто слышит их. Возможно, чтобы узнать, ей надо погрузиться в это состояние глубже, если не полностью. Однако вытащить ее из такого состояния будет практически нереально. Ее организм изнашивается слишком быстро, говорят ей не прожить больше пятидесяти лет. Для волшебницы это короткая жизнь.
— Неужели ничего нельзя сделать? — знаю, вопрос глупый.
Ярослав невесело ухмыльнулся и потер глаза.
— Нет, это месть магии, Гарри. Эмили расплачивается за чужие грехи, пытаясь при этом принести пользу своей семье. Она является как бы переходным звеном между ее дедом и его преемником. В случае если он умрет, она должна будет найти подходящего кандидата и обучить его всему, что она знает. Своей жизнью она не распоряжается и это очень печально, а самое печальное, что она давно с этим смирилась. Оружие в умелых руках. Сейчас она одаривает нас с тобой магией, раскрывает наш потенциал и это дается ей непросто. Можно сказать, что она отдает нам свою жизнь, по капле…
— Ты любишь ее? — решился я задать давно интересующий меня вопрос.
Взгляд Ярослава не выражал ничего.
— Нет, — он нахмурился. — Вернее люблю, но не так как мужчина любит женщину. Я люблю ее как хорошего человека, как близкого друга и хочу мстить за нее, вот только мстить некому. Так что от бессилия я могу лишь скрежетать зубами, и смотреть как она угасает день за днем. Единственное что я реально могу сделать для Эмили — это помогать таким, как она. Или хотя бы попытаться… Например, Гермионе. Исправить я уже ничего не смогу, но облегчить ей жизнь еще можно. Эта ярость порой сводит меня с ума.
— А меня ты любишь? — эх, гулять, так гулять!
Ярослав улыбнулся. Но не весело.
— Даже не знаю, как сказать… У нас с тобой как бы духовное родство. Можно ли назвать это любовью?.. Не знаю… Когда я с тобой я как будто цел и полон, а когда тебя нет, я наполовину пуст и мир не кажется мне таким ярким и безоблачным. Такое родство душ может быть как между братьями или напарниками, так и между влюбленными. До конца так и не ясно, почему это происходит. Просто порой магия выбирает людей и связывает их вместе. Иногда, чтобы свести их, иногда, чтобы спасти, иногда, чтобы погубить… На время это или навсегда — неизвестно. Какой из вариантов наш — неизвестно. Что делать и как себя вести неизвестно тоже. Я просто чувствую острую необходимость все время быть рядом, как можно ближе.
— Иногда я чувствую твои плохие эмоции, — поделился я своими наблюдениями.
— Я тоже чувствую твои, поэтому почти всегда тебя нахожу. Иногда ты хочешь побыть один, и я просто шатаюсь неподалеку, жду, когда твои предпочтения изменятся. Эти три недели, пока твой дух метался, мне было очень плохо. Не знаю как описать… Еще эта твоя Ромильда…
— Ты ревнуешь? — я осмелился взять его за руку.
— Немного, — уголки его губ тронула легкая улыбка. — Ведь если бы ее не было, это время мы могли бы провести вместе.
— Если ты попросишь, я брошу ее, — Ярослав продолжал рассматривать пол и имел такой несчастный вид, что я готов был сделать для него все, только чтобы вновь увидеть его смеющийся взгляд.
— Не надо, — он слегка сжал мою ладонь. — Она нам еще пригодится, а я переживу.
Я тяжело вздохнул. Ну вот что мне делать, Мордред вас всех раздери?! Он тут сидит такой несчастный, Эмили в отключке, Роми на занятиях, вроде как, а я, как дурак, сижу тут и глазами хлопаю. Разобраться в чувствах, как чужих, так и своих, оказалось для меня столь же трудным, как освоить беспалочковую магию. Скорее даже как невербальную беспалочковую магию. Невозможно! Это не моя стезя. Я оказался погребен под ворохом проблем, разгрести который не в силах. А может просто не пришло подходящее время, для решения всех проблем? Вот уж чего не знаю… Похоже мой дух так и продолжает метаться по кругу, без права на отдых. Такое чувство, что я иду по Запретному лесу, все время спотыкаясь о корни массивных деревьев. Лес — это моя жизнь. Корни — это нескончаемые проблемы. Куда я иду? Что ждет меня там, впереди? Может спалить все вокруг себя Адским пламенем? Это бы решило все мои проблемы разом. На что я вообще трачу свою жизнь?! Что я делаю в этой школе, если Николас способен научить меня программе семи курсов за два года? Этот вопрос я поспешил задать Ярославу — он мой генератор мудрых мыслей и ответов на самые идиотские мои вопросы.
— Связи, — был его ответ. — В школе завязываются полезные знакомства. В социуме ты учишься общаться, разбираться в людях, учишься дружить и враждовать и еще много чему. Школа — это учебное пособие к самой жизни. Я долгое время был на домашнем обучении, но моя семья живет в магическом поселении, так что общения мне хватало. Каждая семья славится какой-то одной отраслью магии, так что мы иногда собирались толпой человек по десять и ходили на занятия друг другу в гости, так как родители не могли обучить всему. Это обычная практика для русских магов. Моя мама учила нас ритуалистике, так как лучше всех в деревне разбиралась в этом вопросе. Мы частенько проводили ритуалы в полях — для лучшего урожая пшеницы, в лесах — чтобы всем хватило грибов, ягод и трав, у рек — чтобы рыба не переводилась. Чем старше мы становились, тем серьезнее проводились ритуалы, и приходилась звать соседку, мастерицу в рунах, так как моя мама в них не сильна. Знаешь, в нашей деревне каждый дом защищен от пожара, мора и прочих неприятностей, потому что в отличие от Хогвартса, наше обучение строилось по принципу «много теории — еще больше практики». Мы не писали бесполезные эссе — мы общались, беседовали, разбирали разного рода ситуации. Если день прошел, и ты не узнал или не попробовал чего-то нового — ты потерял день! Я стараюсь то же самое проделать и с тобой. Не просто заучивать теорию и иногда практиковаться, моя задача — научить тебя думать и пользоваться своей силой. Нет слабых магов, есть ленивые. Ты ленивый маг, раз за пять лет обучения находишься на таком низком уровне подготовки. Ваша система не рассчитана на развитие магических способностей, единственная ее задача — научить вас контролировать силу. Это все. Для большинства этого достаточно, для большинства превратить стол в свинью — верх мастерства. Моя соседка, баба Марья, может трансфигурировать теленка из полена, и его можно будет зарезать и съесть. Ваши законы магии говорят, что это невозможно, но я лично ел мясо того теленка и даже расстройством желудка не страдал. Я думаю, что ваша магическая слабость обусловлена маленькой территорией. Россия — огромная страна. У нас нет понятия «невозможно». Мы считаем, что для невозможно просто нужно больше времени, сил и знаний. Ваши маги наплевательски относятся к земле, мы же ее боготворим, как и силы природы. С каждым днем я чувствую себя все слабее, будто меня закрыли в бетонном ящике. Связь с землей и водой для русского мага — священна. Эмили помогает мне, но это не то. Ее магия мне не родная, это суррогат, который не позволяет мне умереть от истощения, но сил дает мало.