– Да-да, кисонька…
– Нет, два дивана! Ко мне сестрица в гости приезжать будет, ей со всеми дитями на одном не поместиться. И кресло раскладное!
– Как скажешь, любимая!
Я стою, как вкопанная, и хлопаю глазами. Да что же это творится, а? И муженек, который со мной был властным доминантом, сейчас безвольный подкаблучник. Зла любовь, ничего не скажешь.
– В спальне ничего менять не будем. Только шкаф. Зеркало тут маловато.
Конечно, где ей с фрекенбокинскими габаритами в однодверном зазеркалье поместиться!
– Закажем, какой пожелаешь…
– Что тут остается, птенчик? Фууу, какая маленькая комнатка.
Двенадцать метров этой гадине мало! Она же в общаге жила, там, что больше было?
– Это мой кабинет, кисонька. Я тут работаю.
– Кухня здоровая, там теперь сидеть будешь! – выносит вердикт Нора. – А здесь пусть пожизненно прописанная живет, раз по-хорошему оставить чужую квартиру не хочет.
Кажется, что я вот-вот задохнусь от возмущения. А потом меня охватывает ярость. Хватаюсь за сковородку, подлетаю к наглой парочке. Игнат испуганно взвизгивает. А Нора… только ухмыляется. Ей мое оружие как слону дробинка. Проиграла ты битву, Ева, на стокилограммовых кисок с гламурными сковородками не ходят. Их танками давить надо. Или сразу ядерную бомбу скидывать…
Я в полном отчаянье. Нужна подмога, рука сама тянется к телефону. Контакт Алинки последний, но я даже не успеваю нажать вызов, как Нора… вырывает мобильник из моих рук и возмущенно орет, обращаясь к моему мужу:
– Игнат!! Почему у меня нет такого крутого смартфона?!! И ноутбука, как у этой приживалки? Ты ей купил?!!
– Я купил, кисонька, но это… было до нашего с тобой знакомства. Когда тебя, моё солнце, еще не было в моей жизни.
– Теперь есть! Забери у этой все, что купил. Она ведь ни дня не работала, за твой счет жила, так?
– Так, кисонька.
– И долги ты ее выплатил? Так?
– Так…
– Так пусть все возвращает нам до копеечки! Или катится на все четыре стороны! А я пока ее имущество арестую…
Фрекенбок, судя по всему, мадам не особо умная, но ушлая, сгорая от лютой ненависти, затевает игру в приставшу. Выкидывает из клетчатых сумочек свое барахло на диван и начинает закидывать туда мои вещи, первыми летят ноутбук и смартфон. Потом украшения, шубка, остальная верхняя одежда. На этом Нора не успокаивается. Раскрывает один за другим ящики комода, не гнушается даже нижним бельем. Да она же чокнутая во всю голову!!! Или… просто наглая и хитрая? Отлично понимает, что физически хрупкая девушка двум мерзавцам противостоять не сможет, и защитить бедную Еву совсем некому. Вот и делает Нора все, чтобы я не выдержала и свалила.
– Подавись барахлом, толстая сука! – кричу я. – Но из квартиры не выпишусь, слышишь??
Нора поворачивает ко мне лицо. Боже, сколько же ненависти в ее глазах. Миллионы, вот они, почти в кармане, а на пути к безоблачному счастью я, Ева Майер! Боюсь, что злобную фурию ничего не остановит. И это тут же подтверждается.
– Халат тоже снимай! – орет она и со всей дури дергает с моего плеча шелковый халатик. Легкая ткань не выдерживает натиска, рвется. А я оказываюсь в одних крохотных трусиках.
Еще рывок, и стринги тоже оказываются на полу. Чокнутая баба оставила меня без трусов, в прямом смысле!! Мне вдруг становится холодно и страшно. Я кричу: "Помогите!" Мой призыв о помощи немного отрезвляет злобную парочку. Но Фрекенбок не сдается:
– Вот дура! Ори громче. Один хрен никто не откликнется…
Нора права. К сожалению, слыша призыв о помощи, люди чаще всего бегут в обратную сторону. А если даже кто и явится, что я скажу? Любовница моего мужа меня из квартиры гонит и нагишом оставила? Никто в семейные разборки встревать не станет, только опозорюсь. Мой муж-суслик тоже в шоке, сморит на Нору в ужасе, даже он не ожидал подобного зверства от своей кошечки. Спрашивает дрожащим голосом:
– Что дальше, Норочка?
– А дальше берем баулы и двигаем ко мне в общагу. Чего добру пропадать, там девчонки непривередливые, за бесценок с руками барахлишко отхватят. И нам копеечка! Видишь, какая у тебя жена будет экономная…
Игнат согласно кивает и тащит сумки к выходу. Через минуту слышен шум отъезжающего автомобиля. Я осталась одна. А что толку, если связи с миром никакой нет. И даже выйти не в чем! Я судорожно обыскиваю шкафы и комоды, надеясь найти хоть что-то из своих вещей. Ничего! Фрекенбок выгребла все подчистую. В отчаянье опускаюсь в кресло, смахиваю слезы, что текут ручьем, и шепчу: "Господи, помоги! Если ты слышишь бедную Еву, дай знак…" И эту секунду раздается вой перфоратора…