«Родина должна знать своих героев!» Да, задрот?
Не прошло и пары минут, как ответом ей послужил мощный залп Раммштайна.
- Какая музыка? - Березина с маниакально подергивающейся бровкой перебралась в гостиную и плотно закрыла дверь. Последнее действие можно было не выполнять, в связи с отсутствием эффективности, - Так ведь нет никакой музыки. А-ха-ха!
Из Маринкиной комнаты зычно и растяжно доносилось:
- Вааааа-ленки, вален-кииии,
Ой, да не подшиты, стареньки!!!
В них вклинивалось протяжно-мощное:
Nichts ist für dich.
Nichts war für dich.
Nichts bleibt für dich.
... für immer.
... Lust... Lust... Lust...
"Что нас не убивает – совершает большую ошибку".(с)
Под грохот музыки девушка не спеша завершила макияж, сменила джинсы на симпатичные шортики, прихватила куртку на случай прохлады и, забросив некоторое количество полезных мелочей в сумку, выдвинулась гулять. Планов на вечер не было. Репетитор по английскому укатил на лето в отпуск, тренер по танцам попрощалась с классом до сентября, а в спортзале ходить - тратить деньги на ветер.
Силовые нагрузки Маринка не жаловала, а в плане аэробных сама могла стать тренером. Собственно, инструктор Олеся давно сманивала Маринку в пенаты клуба, расписывая, что учиться несложно, больше для галочки: сдаст нормативы, получит бумажку и добро пожаловать. Зарплата, конечно, маленькая, но зато сколько удовольствия, отдачи...
К Олесиному разочарованию, Березина предпочитала деньги, а удовольствие можно и в процессе получить. Зарплата тренера - восемнадцать штук – Маринку категорически не устраивала. Она администратором получала двадцать две, а с учётом премий, процентов и подработок выходило около тридцати: приличный средний уровень для небольшого провинциального городка.
Она даже помогала матери, отсылая по мелочи регулярно. Гена, конечно, неплохо зарабатывал, но маман не уставала жаловаться, что денег постоянно не хватает - всё уходит на постройку дома. Судя по её склонности преувеличивать, перебивалась новая семья с хлеба на воду. Что ж, стоило отдать должное: это их семейная черта. Березина тоже нередко перебивалась, каждый раз тоскливо медитируя над кошельком на момент что лучше: не покушать или отказаться, от необходимого?
Диета не вредила, а вот отсутствие приличных шмоток, роскошного маникюра, модной стрижки и множества других мелочей, без которых обложка девушки - не обложка, а так - серенький переплёт, очень даже подрывала душевное состояние. К тому же на среднем уровне зарплаты Березина не планировала задерживаться долго, и прилагала массу усилий для повышения. Изучала продукт, посещала коммерческие и психологические курсы, отсиживала лекции в универе, твёрдо поставив перед собой цель: стать руководителем высшего звена и директором магазина.
Иллюзий, вроде свалить в Москву за сказкой жизни, Маринка не строила. Не считала себя достаточно пробивной, чтобы выгрызать должность зубами или шествовать по трупам конкурентов. Почему-то жизнь в большом городе при попытках сделать серьёзную карьеру представлялась именно такой: жёстким законом выживания джунглей, где сильные, не подавившись, поглощают слабых. Может, всё это было глупостью и при желании попробовать Марина смогла бы добиться успеха, но синица в руках надёжнее журавля.
Свою будущую синицу Березина практически трогала пальцами. До сегодняшнего дня. Ну ничего, она организует гадёнышу плотное знакомство с народным вокалом. Русские немцев испокон веков били, и не только под Берлином. Куда там Раммштайну против нашей Бабкиной. Тьфу!
Названивая Ленке, Березина победно улыбалась, решив основательно зависнуть с подругой часиков эдак... До скольки там официально разрешено слушать музыку? Правильно до одиннадцати часов вечера.
- Гуд бай, май лав, гуд бай! - ехидно пропела Березина голосом попугая Кеши и, закрыв дверь, с чувством выполненного долга гордо выпорхнула на площадку под напевное:
Не думала, не знала,
Не гадала на него.
Но сердце подсказало -
Не поделать ничего.
Rira bien qui rira le dernier.
Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. (с)
Жан-Пьер Флориан.
Часов через пять, по возвращении домой, Маринку ждала долгожданная тишина, если, конечно, не считать орущего в её собственных колонках Билана: