Они подобрались к затянутому тиной водоему. Птицы подняли возмущенный гвалт и поспешили отплыть подальше от берега. На противоположной стороне болотце полукругом обступал лес, перемежающийся мелкими топями. Там у берега возвышался трехметровый серый каменный столб. На нем были выдолблены выпученные глазищи, а ниже громадной выемкой зиял разинутый треугольный лягушачий рот. Тимофею от вида этой неказистой скульптуры сделалось не по себе. Пока они спешно возвращались к грунтовке, ему чудилось, будто зловещая каменная фигура следует за ними по пятам.
— Помню, да, — отозвался он — словно очнулся от обморока.
— Мне вчера приснился тот истукан с болота, — сказала Наташа.
— И что тут такого? — развел руками Тимофей. — Случайность, подумаешь.
— Ровно через год?! Случайно такого не бывает!
— Не будь идиоткой, ладно? Никакого дурного предзнаменования тут нет…
— И карлик мне тоже снился! — почти закричала она. — Стоял там вместе… вместе с этим дедом ужасным. Прямо возле идола. Оба голые. Карлик сказал отдать ему ребенка.
— Что он сказал?! — не поверил Тимофей.
— Он сказал… сказал: Ратибор кушать хочет; время пришло; круг замкнулся; отдавай ребенка по-хорошему, а не то сами заберем.
— Какой еще, на хрен, Ратибор?! — Тимофей схватился за голову, принялся описывать круги по комнате.
— Тот самый истукан. Когда ты вчера ушел, я порылась в интернете. Это древнеславянское имя. Означает «воин леса».
— Господи, да мало ли что приснится! — возопил Тимофей. — Что тебе привиделся карлик, ты сама выдумала! Не бывает вещих снов! У тебя от беременности крыша едет!
— Я никогда раньше не слышала этого имени! Откуда оно могло взяться в моем сне?
— НЕ ЗНАЮ!!!
— Я все выяснила про это место! Я звонила тете Тоне!
Тетя Тоня — свихнувшаяся девяностолетняя старуха — была дальней родственницей Наташи. Давным-давно считалась авторитетнейшим краеведом области, публиковала книжки. Тимофей виделся с ней лишь раз — на свадьбе.
— Тут когда-то стояла деревня Ратибор, — продолжала Наташа. — В ней жили язычники, поклонялись древнему богу. Их сторонились и православные, и коммунисты. Изолированное поселение. Подойти сюда было не так уж просто: кругом болота, бездорожье. Но когда город стал подбираться к этим местам в пятидесятых, все язычники куда-то сгинули. Никто не знает куда. Тут за последние шестьдесят лет много убийств было, исчезновений… Тимоша, давай уедем, — взмолилась она. — Здесь опасно. Давай продадим квартиру, потом подкопим на другую, а пока поживем на съемной…
— Ты, блин, в своем уме?! — взвился он. — У нас ипотека! Я ради семейного очага ишачу как батрак, а теперь на съемную?!
— Да хоть куда! — запричитала она. — Хоть в общагу! Хоть в сраный подвал с крысами! Только не здесь!
Перепалку прервал звонок в дверь.
Участковый потоптался у двери соседей сверху, но ему не открыли. Николь могла что-то видеть или слышать, но ее дома не оказалось. Страж порядка почесал репу, составил протокол-отписку и ушел. Тимофей позвонил в управляющую компанию, но там не взяли трубку.
Вечером ему меньше всего хотелось домой. Его глодало желание…
… напиться.
В зюзю.
Он уже и забыл, когда в последний раз притрагивался к спиртному. Наверное, на свадьбе.
Конечно. Потому что ты ссышь. Боишься, что станешь как твой батя, который к сорока годам нажил себе цирроз да подох в корчах.
Он купил чекушку дешевой водки, завернул ее в бесплатную рекламную газету и отправился домой пешком, хлебая из горла прямо на многолюдных улицах. Пойло было невыносимо горьким, от него разило клеем ПВА, но он через силу пил без закуски, на пустой желудок, пока не вылакал всю бутылку. Опьянел настолько, что окружающая действительность сбилась в тошнотворную мешанину вспышек, оттенков и звуков.
А потом сознание отключилось.
Он очнулся на сырой земле, продрогший и облепленный комарами. Возле лужи собственной жидкой блевотины, воняющей спиртом. Было темно. Стрекотали насекомые, горланили ночные птицы. Вдали завывали бродячие собаки.
«Где я?» — подумал он, пытаясь собрать в кучу рваные мысли.
С трудом принял сидячее положение, огляделся. По счастью, ему удалось не потерять очки, пока он пьяный вдрызг шатался незнамо где.
Он оказался у того самого болотца — затянутого тиной, прячущегося за стеной деревьев и кустов. На противоположном берегу виднелись очертания трехметрового столба с разинутой чудовищной пастью и безумными глазами. За спиной истукана, словно воины мрака в ожидании приказа вождя, толпились вековые деревья.
Показалось, столб шевельнулся.