– Ничего, ничего, дорогая, Виктор сказал, что здесь рядом хороший большой магазин. Я немного отойду от дороги и схожу куплю всё, что нужно, – сказала она мне, видя моё раздражение.
Понятно было, что жила она в других условиях. И, конечно же, она не думала доживать свой век в чужих незнакомых, неуютных стенах. Но случается, что в жизни бывает не так, как нами задумано. Да ещё эта бесплатная приватизация. Она, конечно, показала всю человеческую сущность. Изнанку родительской любви и всю подноготную правду о тех, кого воспитали.
Интересно. Как раньше жили без приватизации? Только без сказок, что «тогда» квартиры давали по очереди. Жили почти все тесно, «крутились» чтобы получить новые или старые метры. Но такого массового жлобства за свои полтора метра, которые отрывают у детей, матерей, не было. А эти бесстыдные слова, камнем в родительские сердца:
– Вы и на нас получали метры?
Получали, чтобы в удобствах росли сами дети. Выросли, не сложилось получить своё, так неужели нельзя найти слов, чувств, вариантов по-ря-доч-ных для слуха и жизни с родителями или без них? Тема «скользкая» но обширная, поэтому я не стала делиться своим мнением и так с полностью обессиленной старушкой.
– Нет! – сказала я ей, – давайте сделаем так. Поднимемся ко мне и сегодня сделаем тайм-аут. Вы придёте в себя. А завтра мы решим, что делать. Не переживайте, мы вас не оставим одну.
Зоя Ивановна сначала хотела отказаться от моего предложения, но под моим напором согласилась и мы поднялись ко мне на второй этаж.
Пробыла она у меня неделю. За это время я переговорила со всеми малочисленными жильцами нашего небольшого дома, и мы, как «тимуровцы» распределив свои силы и ресурсы, превратили квартирку новой соседки в уютное гнёздышко. Каждый поделился всем, чем мог, и сделал то, что смог. Так что когда Зоя Ивановна вошла в квартиру, то она блистала не только чистотой. Стены мы оклеили новыми с приятным рисунком обоями. А от большого абажура с кистями, который свисал над столом, и который можно было при желании поднять вверх, под потолок, хозяйка была в особенном восторге.
– Почти такой абажур у нас с мужем висел на даче. Ах, какое чудо! – постоянно повторяла она.
На пустых полках обновлённого нашими мужчинами буфета стояла различная посуда. Белоснежная тюль свисала с окон, а шторы не пропускали в квартиру жару. Молодой парнишка из соседнего дома даже телевизор принёс. Холодильник был заполнен разными домашними вкусностями.
Особенно она радовалась кровати, которая как раз вместилась в небольшую комнатную нишу.
Мне было страшно за Зою Ивановну. Она суетилась, благодарила всех по сто раз, и я опасалась за её самочувствие. Сердечный удар, дело такое. Он может ударить как от горестных событий, так и от добрых человеческих поступков. Проводив всех, я задержалась и ушла только тогда, когда удостоверилась, что Зоя Ивановна приняла все положенные ей лекарства.
Каждый день я справлялась о её самочувствии и видела, как она успокоилась, мне даже показалось, что она теперь рада, что так произошло в её жизни, потому что она стала всем нам очень близка. Зоя Ивановна ожила. Из окон её квартиры неслись вкусные запахи, на которые сбегались наши кумушки и требовали рецепта то пирогов, то необыкновенного супа или варенья. Мы полюбили нашу соседку, от которой не отходила и наша малышня. Только время от времени я замечала в её глазах тоску.
Мне была понятна причина этой тоски. Уже лето на исходе, а дети даже не наведались к своей матери.
– Может, их заставляет так поступать с ней большая обида на что-то? – думала я, – но какая такая обида может заставить забыть свою мать?
В начале осени около нашего дома остановилась иномарка, из которой вышел мужчина, но не тот, который привозил Зою Ивановну. Пробыв с ней некоторое время, он уехал. Мне неудобно было к ней лезть с расспросами, но когда я вышла во двор, меня взяла на абордаж наша местная сорока Галина. Женщина, которая решила, что она должна знать обо всех и желательно всё.
– Подожди, что скажу, – кинулась она ко мне, – ты куда идёшь?
– В магазин за хлебом.
– Правильно, иди, его только привезли. Я уже взяла мягкий и чёрный бери тоже свежий. Слушай, к нашей-то сын сегодня приезжал.
– Галка, откуда тебе всё известно?
– Я нечаянно услышала.
– Так и говори, подслушала.
– И чего подслушивать? Окно у Ивановны всё время открыто! Тепло же, так слушай, не хочу. Значит, так. Он ей говорит: прости, мама, раньше приехать не мог, но говорит, сестра хорошо тебя устроила. Уютненько. Представляешь? Это сестра-то устроила! Ну, я не могу! А она ему, не дай Бог, чтобы так её саму в моём возрасте устроили её собственные дети, как она меня.