…что на самом деле ничего не было. На четвертом этаже располагалась только одна квартира – номер шестьдесят девять, квартира Шурика.
—Ну? Что ты теперь скажешь? – Юрка радостно потирал руки. — Признаёшь, что я был прав? Девка дала тебе наркоту!
Костя не мог поверить своим глазам. Неужели это и вправду были глюки? Он стоял перед участком стены, где, как он считал, должна быть квартира Лии. И вдруг кое-что заметил. Он включил фонарик на телефоне и подозвал Юрку.
— Смотри, тут, кажется, раньше была дверь…
Действительно, при боковом свете был заметен прямоугольный контур, сверху побеленный, а до середины покрытый, как и все стены, темно-зеленой масляной краской, во многих местах облупившейся.
— Ну, может, и была когда-то, а потом ее заложили кирпичом, зацементировали и покрасили. Но это давно, а три дня назад твоя красотка никак не могла здесь жить. Поехали обратно, жрать охота!
***
Костя задумался. Ну и жизнь пошла: служебных обязанностей все больше и больше, а зарплата не только стоит на месте, но шеф еще старается ее урезать под разными предлогами. Скоро оплачивать съем на следующий месяц, а у него в кармане ни копья. Видимо, придется искать жилье подешевле. Хорошо хоть с Ленкой он все-таки расстался (слава Небесам!), и не приходится тратиться на ее дурацкие хотелки.
Он вышел из метро на площадь и прилип к асфальту: навстречу шла Лия. Такая же красивая, в цветастом легком платье она выделялась из стандартной джинсовой толпы и сразу обращала на себя внимание. За руку она держала мальчика лет пяти.
Костя напрягся. Тот странный случай выветрился из памяти под напором событий в стране и в мире, которые понеслись, как ураган, меняя правила и законы, сгибая людей, как былинки, ломая судьбы, унося жизни… И вот теперь основательно забытое прошлое шло навстречу стройными ногами на высоких каблуках.
Еще издалека Лия заулыбалась, подошла, обняла за плечи и прижалась к его груди. Костя не мог пошевелиться, его будто сковало по рукам и ногам. Он лишь чуть отвернулся в сторону, но, вдохнув запомнившийся запах ее волос, начал нервничать, и отодвинулся на безопасное расстояние. Ребенок смирно стоял рядом, повесив голову и опустив руки вдоль тела.
— Ну, как живешь, дорогой? – улыбка вновь открыла ее прекрасные зубы, но сейчас она выглядела, как оскал.
— Ничего, спасибо.
Костя был сух и старался поскорее распрощаться. Тогда он вынужден был согласиться с мнением друга, переживал, проверялся и у дерматовенеролога, и у нарколога, но все обошлось. И теперь ему хотелось убежать от этой женщины подальше и никогда с ней больше не пересекаться.
И Лилиана, кажется, это почувствовала. Она чуть презрительно сложила губы, наклонилась к мальчику и указала пальцем на Костю:
— Камил, а это твой папа! Его зовут Костя!
И злорадно усмехнулась.
Вот же гадина! Что она несет! Костя протестующе поднял руки, но не успел сказать ни слова, как хилый печальный мальчик с мраморным личиком и синюшными тенями под глазами будто расцвел. Он бросился к Косте, обнял его колени и засиял.
— Папочка! Папочка! — радостно захлебывался он. — Я так соскучился! Возьми меня на ручки!
Отказать ребенку Костя не мог и поднял легкого, почти невесомого малыша. Тот обхватил его шею и горячо зашептал в ухо:
— Папочка! Папочка! Я так тебя ждал! Когда ты придешь к нам? Придешь? Скажи, придешь?
У Кости дрогнуло сердце, он прижал маленькое тельце к себе и ответил:
— Конечно, приду! Обязательно!
А сам подумал, что не сумеет обмануть ожидания этого человечка. Само собой, мальчик никак не может быть его сыном, но, кстати, они с ним похожи: тот же стальной цвет глаз, та же ямочка на подбородке и даже тот же вихор надо лбом. Костя отвел волосы мальчугана в сторону, чтобы не лезли в глаза, и увидел у того на лбу здоровенный синяк.
Он присмотрелся внимательнее: небольшие свежие и уже пожелтевшие синячки были у ребенка повсюду – на руках, на ногах, за ухом, а в вороте рубашки виднелась красно-бурая гематома на ключице. Неужели мать его бьет? Такого маленького, беззащитного? В горле от жалости возник комок, мешавший дышать.
В его голове созрел план. Надо узнать, где они живут, прийти, посмотреть, а потом через органы опеки оформить ребенка на себя. Ну и что, что неродной? Будет ему сыном.
— А когда ты придешь? Скоро? – нетерпеливо продолжал маленький Камил. — Я хочу с тобой поиграть, а то с дедушкой мне играть надоело!
При воспоминании о дедушке Костя содрогнулся и опустил малыша на землю.
— А сколько тебе лет, Камил?
Но тут вмешалась Лия:
— Проверяешь? Не веришь, что твой? Вы же — как две капли воды. Просто в нашем роду все быстро растут. Не беспокойся, на алименты подавать не буду.