Но это все такое длинное предисловие, вы уж простите. Я уже сказала, что Ника замужем никогда не была. Она говорила, что и не хочет, но я-то видела, что это неправда. Хочет, еще как. Только вот не берет никто. Несмотря на роскошный экстерьер. Впрочем, внешность у нее была под стать характеру, полное соответствие формы и содержания. Настоящая женщина-вамп. Высокая, худощавая, длинные черные волосы, темно-карие глаза, настолько темные, что зрачки почти сливались с радужкой. В общем, красивая женщина, ничего не скажешь. Но среднестатистических мужчин она своей эксцентричностью отпугивала, а подобные ей сами не слишком большие любители жениться.
Когда у Ники начинался очередной роман, она задирала нос еще сильнее, но когда все заканчивалось… Тогда она приходила поплакаться в жилетку. Слезы, жалобы, обвинения всего мира в подлости и несправедливости. И все же Ника оставалась Никой.
«Лучше вообще быть одной, чем это мещанское болото!» - заявляла она, задрав подбородок. Я прекрасно понимала, что она имеет в виду нас, но только плечами пожимала: каждому свое.
«И вообще, - продолжала она, - по мне, если любовь – значит, страсти, драмы, порывы. В общем, фейерверк эмоций. А не бабушка рядышком с дедушкой. Вот скажи, что ты сделаешь, если узнаешь, что твой Саша тебе изменяет?»
«Ну, смотря как узнаю. Если он сам скажет, что полюбил другую женщину и уходит к ней, тогда, конечно, реветь буду. Когда уйдет. А если просто кто-то скажет… Скорее всего, отмахнусь просто. Я по натуре страус. Мне так легче».
«Ты не страус, ты курица, - презрительно фыркала Ника. – Нет, я так не могу. Если уж я полюблю по-настоящему и любимый человек мне изменит… Ему мало не покажется».
Прошло года три, и Ника действительно влюбилась. Причем добиваться взаимности ей пришлось боем. Мало того, что ее предмет был женат, так он еще и внимания на нее не обращал. Но Нику это только раззадоривало.
И вот однажды мы с детьми возвращались с прогулки и встретили Нику. Она помогала выгружать из джипа сумки мужчине лет сорока. На первый взгляд он показался мне не слишком интересным. Щуплый, ростом даже чуть ниже Ники, невыразительное лицо, очки, неаккуратные усики, волосы с сильной проседью. Но соседка наша просто сияла.
По всей видимости, она все-таки добилась своего и увела мужика из семьи. Он переселился к Нике. Я говорю «по всей видимости», потому что с этого самого момента наше общение с Никой прекратилось. Она небрежно кивнула мне и больше не зашла ко мне ни разу. Сначала я не могла понять, что происходит. По инерции звонила в ее квартиру, но Ника отвечала, что очень занята, и закрывала дверь у меня перед носом.
Не буду врать, пережила я все это довольно тяжело. Хотя бы уже потому, что не чувствовала за собой никакой вины. Да и причину такой перемены в ее отношении к нам не видела. Потом уже поняла, что у нее элементарно пропала необходимость в самоутверждении за счет общения с «низшей расой». Она добилась того, чего давно желала, и на какое-то время стала самодостаточной.
Саша видел, что я мучаюсь из-за этого разрыва, и не упускал случая, чтобы сказать в адрес Ники что-то ехидное. Однажды он заявил, что она считала нашу жизнь болотом, а нас – парой тупых обывателей, а теперь сама вьет семейное гнездышко и стелется перед своим дружком. Стало быть, раньше, она просто мне завидовала. За стеной действительно царила редкостная идиллия. Никаких страстей. Бабушка рядышком с дедушкой.
Но длилось это недолго. Однажды ночью я проснулась от шума в соседней квартире. Крики, женский плач, что-то упало и разбилось. Утром я встретила Нику на лестнице. Она отвернулась, но я успела заметить ее заплаканное, опухшее лицо.
Ночные сцены начали повторяться с завидной регулярностью. Однажды я увидела на ее лице огромный синяк необыкновенно яркой расцветки.
«Она же сама говорила, что любовь – это страсти, драмы и всякий фейерверк, - ехидничал Сашка. – Интересно, а он тоже так думает? На сколько его хватит? Или ему просто идти некуда?»
Странное дело, друг Никин, которого звали Юрий, уходить от нее, похоже, не собирался. Исправно уезжал на работу, приезжал с работы, ходил в магазин, выбрасывал мусор и даже как-то выбивал во дворе ковер. Только вид у него был какой-то странный. Словно приторможенный.
В ту ночь, когда все произошло, скандал разгулялся не на шутку. Даже близнецы проснулись. Сашка постучал в стену и сказал мне, что если они не угомонятся, позвонит в милицию.