С годами Пипи становился всё более самостоятельным и непослушным, ему надоедало сидеть на одном месте, надоедали допустимые пределы и иногда ему даже (о Лёд всемогущий!) надоедали ледяные дети, то есть сотканное изо льда потомство Ледяных Великанов.
– Они скучные, – вот так просто говорил Пипи, и это было главным аргументом всего его существования.
Скучные. Скучно. Скучаю.
Разве может Ледяной Великан скучать? А Пипи не только мог, но и практиковал.
Но всё же, как и все остальные сотканные изо льда, Пипи выходил на ледяные просторы, держал должную осанку дабы не выделяться из общей массы. Более того, он мог перекинуться парой слов со встречными прохожими, хоть это и не особо приветствовалось. Сама суть разговоров на Уране не приветствовалась. Ледяные Великаны старались обходиться минимумом слов. И это только со стороны могло показаться, что они стараются так делать. На самом же деле многолетняя замкнутость и некая отстраненность, наконец, показали свои плоды, плотно укоренившись в ледяных жилах, если они, то есть эти жилы, конечно, были.
И опять же, перекинуться парой ничего не значащих фраз Пипи мог по уже известной нам причине: по-другому скучно. Стоит заметить, что круг его общения не был велик. Данная ситуация, конечно же, связана с численностью расы и частотой появления потомства, а не с сущность расы, которая твёрдо верила в свою неотразимость и божественную исключительность.
И ежели между Пипи и теми, с кем он общался было семь, десять, а то и пятнадцать лет разницы, это воспринималось благом. К тому же сам Пипи на подсознательном уровне предпочитал более старшую компанию. Правда, не все компании жаловали Пипи. Но благодаря уже названным качествам – природной холодности и отстраненности Ледяных Великанов (к самому Пипи это ни коим образом не относится), – общаться он мог со всеми.
– Разве тебе не интересно узнать, что за полоса пересекает небо? – спрашивал Пипи у Фифи и Фафа, с которыми проводил большую часть свободного времени. Кстати, Фифи и Фафа и не подозревали, что Пипи испытывает к ним чувство тёплой привязанности.
Фафа подняла голову вверх, чтобы взглянуть на едва заметную белую полосу, которая дугой очерчивала планету. Ранее ей не приходила в голову мысль, что можно намеренно смотреть на эту полосу.
– Нет, не интересно, – ответила Фафа.
Фифи полностью поддержал её, что было невероятно правильно, поскольку Фифи и Фафа были сотканы из одной снежинки. А это значит, что по законам Ледяных Великанов они непременно станут супругами в будущем. А супруги, в том числе и будущие, всегда должны поддерживать друг друга, даже если в корне не согласны. К счастью, несогласия между парами Ледяных Великанов, если только история об этом не умалчивает, практически никогда не было.
Пипи с грустным вздохом присел на ледяную глыбу, что расположилась недалеко от жилищ, и в мыслях стал представлять, как покорит небо и узнает, какие секреты хранит белая полоса. Ему со страшной силой хотелось знать всё о том, как устроен этот мир. Однако его чрезмерное любопытство вызывало у Ледяных Великанов только странное чувство недолжного, и потому они относились к Пипи только как к нездоровому ребенку. Неполноценному. Всё общество, исключая Нини и Нана, всерьёз полагало, что Пипи болен.
Так странно: сотканный из цельной снежинки мальчик не мог считаться полноценным.
Но Пипи не был болен. Он ощущал себя живее всех живых и с радостью выходил на улицу, чтобы покорять новые горизонты, хоть это и порицалось всеми Ледяными Великанами.
– Почему нельзя придумать другую еду, кроме льда?
– Для чего существуют никем не нарушаемые правила отстраненного поведения?
– Что находится над нами?
– Почему это никому не интересно?
– По какой причине у меня отсутствует «половинка»?
– Что бы я мог испытывать к ней?
– Появится ли у меня когда-нибудь супруга? – вот такими вопросами задавался Пипи.
Шли годы, и Пипи не раз наблюдал вместе со всеми Ледяными Великанами, как дивная снежинка опускалась с небес и делилась на две части, не долетая до поверхности. Ткали новых Ледяных Великанов и у всех, несомненно, были половинки. Но Пипи не расстраивался. Только недоумевал. Скорее ему было просто интересно, почему в его случае основные законы природы дали сбой. Ни о чём другом Пипи не думал.