Оба берега в скором времени превратились в бурлящий котел. На правом, в квадратной песчаной котловине, ржали мокрые усталые кони, бегали голые казаки, разбирая из каюков седла и прочую амуницию, на верхушки барханов на руках закатывали немногочисленные переправленные пушки. Пространство мутной, пожелтевшей реки заполнили снующие лодки и головы плывущих лошадей. А на левом, более высоком берегу царила суета, неизбежная при всякой десантной операции. Генеральские ординарцы сбивались с ног, чтобы добиться подобия порядка при погрузке. Спуск с кряжа совершенно скрылся в гигантском пыльном облаке, поднятом тысячами ног и копыт.
— Как бы мы не выдали место переправы этой рукотворной песчаной бурей, — волновался Платов. — А ну как начнут бухарцы нас жарить со всех сторон, пока мы распределились таким глупым порядком.
Но противник не показывался и совершенно нас не беспокоил ни на земле, ни на воде. Несколько приплывших сверху лодок принадлежали хивинцам. Их перехватили, допросили — они ничем не могли нам помочь, сообщив, что и без них было известно: бухарцы толпятся на своем берегу, чарджуйские туркмены, опасаясь их нападения, заперлись в городской цитадели.
— Нужен отвлекающий маневр, — заключил Платов. — Ты вот что, Петро, сделай: возьми своих людей и эти, твои зембуреки, немножко пошуми у переправы. Если бухарцы кинуться тебе преследовать и перейдут реку, лучше не придумаешь. Мы их потом обвиним в том, что они первые напали на земли нашего союзника и вассала Мамаш-хана. В общем, действуй!
Мы выступили немедленно.
(1) Существующий сейчас комплекс Ситораи Мохи-хоса относится большей частью к концу XIX — началу XX вв., постройки XVIII века не сохранились.
(2) Политическая система в бухарском эмирате была гораздо более изощреннее, чем в хивинском ханстве, чинов и званий было намного больше. Отдельные могли звучать одинаково, но означать другое. Так, кушбеги являлся де факто вторым лицом государства, а не правителем отдельной части страны.
(3) Во время своего правления Хайдар преподавал в нескольких медресе, имея в классе по отдельной дисциплине до 500 учеников. Для понимания его личности: этот просвещенный правитель-богослов как-то раз приказал отрубить убитым в битве туркменам из Мерва головы и сложить из них гигантскую пирамиду.
(4) Именно столько лошадей привезло в Петербург в 1802 г. бухарское посольство Ишмухаммада Байкишиева.
Глава 7
Чарджуй, Чахар-Джуй по-персидски значит «четыре русла». Давным-давно тимурид Бабур, основатель империи Великих Моголов, так назвал это место, когда решил посетить древнюю цитадель Амуль. Важная точка на Великом Шелковом пути, защита одной из главных переправ через Аму-Дарью, она не устояла перед напором времени и азиатским катаклизмами. Но переправа сохранилась, пережив всех, кто проходил в пустыню с огнем и мечом — сельджуков, монголов, Тамерлана…
Почему в древности решили именно здесь устроить переправу? Я не находил ответа — Аму-Дарья здесь была довольно широка, противоположный берег разглядеть непросто. Километра полтора, если использовать привычную мне метрическую систему. Течение быстрое, большие паромы, курсировавшие между берегами, прилично сносило вниз по реке. Потом их подтягивали к пристани лошадьми и с помощью багров.
Напрягая зрение, рассмотрел, как на бухарской стороне, сплошь утопающей в песках и плоской как блин, носятся отряды всадников в разноцветных халатах, то съезжаясь в большие группы, то распадаясь на одиночек. За ними в мутном воздухе пустыни можно было разглядеть почти мираж, контуры небольшой крепости, давно пережившей свои лучшие дни. Может быть, чуть лучше, но ненамного выглядели небольшой крытой базар в городе на нашей стороне и обветшалые, когда-то высокие глинобитные стены местной цитадели, покрытые трещинами, и с амбразурами, похожими на дырявый рот старца. А неподалеку возвышалась еще более древняя крепость — тот самый Амуль, подаривший название переправе. Бури и ветры пустыни ее давным-давно доконали.
Н-да… задача… Атаман поручил мне пошуметь, выманить на хивинский берег бухарцев. И как это сделать?
Я подъехал к пристани. У единственной барки-парома толкался небольшой караван, не решаясь на переправу. Паромщик, довольный жизнью туркмен, не обращая внимания на трусливого караванбаши, валялся на лавке и напевал с серьезным видом заунывный мотив, способный разогнать всех потенциальных клиентов. Со мной был Есентимир, и это облегчало дело.