— Ты меня не слушаешь, Сан Саныч, — упрекнул конструктора Захаров.
— Простите, Василь Фомич… Задумался. Механизм управления Т-3 привлекает; наш простоват.
— Наш будет в выигрыше таким, как есть. Гляди, — Захаров протянул руку к рычагам, потом к бортовым фрикционам и тормозным устройствам, — гляди, как перемудрили! Чтобы сделать такой механизм управления, нам нужно было бы построить целый завод. А это сегодня для нас не просто роскошь — преступление. Ты и Михаил Ильич выкручивали себе мозги, чтобы малыми средствами дать отличный танк, да чтобы был проще, иначе его не освоили бы за два года.
Морозов улыбнулся:
— Получается, от бедности мы богаты…
— При чем бедность? Экономия не жадность. Разве государство не вложило кучу денег в танковый дизель? Сколько бились-то над ним!
— Не спорю. Просто пытаюсь кое-что осмыслить… Немцы располагают большим выбором разнообразных танковых узлов и механизмов — это ясно. Фирмы способны удовлетворить чуть ли не все желания конструкторов, все потребности сборочных заводов. А мы? Выбивали кое-что со стороны, а больше все делали у себя — и корпус, и башню, и ходовую часть, и даже мотор. Слушал я одного товарища, ездившего в Германию, и зависть брала, до чего велик у них ассортимент разнообразных двигателей. Их производит и концерн Круппа, и добрый десяток больших и малых фирм. Какой ни задумаешь поставить мотор на танк — фирмы немедленно исполнят заказ, только бери и монтируй!
— Если это не расходится с выгодой разных Круппов, — вставил Захаров.
— Возможно… Зато есть где и есть что выбирать конструкторам и сборочным заводам, не то что нам. Кому мы могли заказать компактный, мощный танковый дизель? Только самим себе. Мы находились в неравном, в худшем положении, чем танкостроительные фирмы Запада. Отчего же, Василь Фомич, наша «тридцатьчетверка» — осмеливаюсь уже сейчас так думать — лучше, сильнее, чем Т-3? Не оттого ли, что ограниченность выбора и материальных средств заставила наш мозг живее пошевеливаться, целеустремленней работать, что сама безвыходность указала нам выход!
И неожиданно для Захарова и для самого себя рассмеялся:
— Если хотите, Василий Фомич, мое выдвижение ведь тоже не от богатства…
Сразу же после похорон Михаила Ильича несколько работников завода, так же как это было в конце тридцать шестого года, предложили кандидатуру Степаря на должность главного конструктора. «Степарь — превосходный организатор, не это ли было сильнейшим качеством Михаила Ильича? — рассуждали они. — Конечно, Морозов — талантливый конструктор, но у него нет высшего образования, кто утвердит на такой пост техника, да к тому же беспартийного?» Но к удивлению сторонников Степаря, не его, а Морозова утвердил нарком главным конструктором. И решающим соображением была рекомендация Михаила Ильича при последней встрече с наркомом в Москве.
Речь шла тогда о человеке, которого можно было бы послать с Южного завода на старейший волжский, где намечалось в ближайшее время наладить производство «тридцатьчетверок» по чертежам южан и с их помощью.
— Мне хотелось бы, Михаил Ильич, услышать вашу кандидатуру, — сказал Малышев.
Кошкин стал покусывать губу.
— Волнуетесь?
— Да, — признался Кошкин. — Потому волнуюсь, что Морозова отпустить не хочу, а назвать обязан только его. Другого человека на такую работу я на Южном заводе не вижу.
По внутризаводскому шоссе, очищенному от снега и ночью схваченному коркой льда, грохотала «тридцатьчетверка». За ней, уступом влево, — Т-3.
Ветер срывал с сугробов на обочинах белые песчинки, кидал их пригоршнями в лица людей, шедших на утреннюю смену. Рабочие не обращали внимания на уколы — останавливались, глядели, как «тридцатьчетверка» обставляет чужестранца.
Если бы хозяева Т-3 представили себе, какой окажется их хваленая машина по сравнению с неизвестной им советской, разве продали бы ее нашим представителям?!
Сколько раз Кошкин, Морозов и другие конструкторы и рабочие пытались представить себе «тридцатьчетверку» в единоборстве с какой-нибудь из новинок танкостроительных держав. И вот она, разрекламированная и воевавшая недавно успешнее других немецкая машина. Корпус с прямыми бортами. Башня с дверцей в боковой стенке и коротким отростком, похожим больше на пулеметный ствол, чем на пушечный…