— Да знаю я, знаю! — Хлоя плакала. — Я тоже любила, но никогда не был рядом с избранником. Я ненавижу эти метки, ненавижу! Сколько раз мне хотелось переступить через себя, обмануть, ну или хотя бы на время побыть рядом с любимым. Но я так и не смогла, мне так и не хватило духа на это.
Тиберий отпустил девушку и снова сел к себе.
— Потому что ты безвольное ничтожество. Да, я делал ужасные вещи. Та девочка, что из-за тебя, кстати, сбросилась с балкона, носила под сердцем праправнука моей любимой. Да, я делал что хотел. Но желал хотя бы на минуту, хотя бы вскользь ощутить прежнее счастье. И знаешь, что я понял? Вседозволенностью нельзя насладиться сполна. Только жертвуя чем-то, только отдавая частичку себя можно быть счастливым. Но только только с тем, кто сам готов поделиться частью себя. И нет, больше никто и никогда не любил меня так. Все дочери, правнучки, всё это жалкая пародия, омерзительная по своей сути. Что мой мозг, что твой — не подвержен качественными изменениям. Мы не можем сойти с ума, обрести сладкую амнезию или уйти в небытие. Хлоя, не это ли и есть безумие? Осознавать свою никчемность, лишиться всего и понимать, что прежнего не вернуть?
— Что ты хочешь от меня услышать? — устало спросила она. — Судьба всегда обманывала меня. Дядя отдал меня в жены одному патрицию, настолько старому, что он физически не мог меня домогаться. Он прожил ещё очень долго, постепенно сходя с ума. В конце жизни он верил, что я его дочь. После я вышла замуж за мужчину так же из высшего сословия, он никак не интересовался мной, только мужчинами. Лишь однажды он напился и попытался что-то сделать, чем я и воспользовалась, имитировав беременность. Мужчины бывают такими глупыми, или даже безучастными к своим жёнам, что этим грех не воспользоваться. Я провернула эту схему несколько раз, потом переезжала и представлялась своей же дочерью. Но ничто не длится вечно, один мой муж воспылал желанием после свадьбы и изнасиловал меня в пьяном угаре на второй день. Но я умудрилась после подкладывать под него рабыню, обещая ей и её детям свободу. Было бы не очень хорошо, если бы он заметил вечную девственность жены.
— Занимательная биография, — хмыкнул Тиберий. — Но я не совсем это хотел услышать.
— Да, я поступала мерзко и некрасиво, но я ненавидела тебя слишком сильно. Это из-за моих слухов тебя сместили с административного поста, когда ты прокутил почти всё наследство. Потом я узнала, что ты осел в усадьбе и не вылезаешь оттуда. Заподозрив неладное, я наняла служанку. И только подумать, ты ведь не скрывал от девочки, что ты её отец! А вот о назначении меток умолчал. Она ничего не видела дальше стен усадьбы! Как ты вообще додумался до этого? Ты изверг.
— Не отрицаю, это было глупо с самого начала. Хотя, кому я это говорю? Ты никогда не сможешь понять. Я был убит горем и хотел лишь одного — хоть ненадолго вернуть счастливые моменты прошлого. Всё же, они были нашими дочерьми, а потому напоминали мне любимую. А потом, я не знал, как мне остановить этот порочный круг. Отчасти, ты мне помогла. Со смертью последней девушки мне было больше нечего продолжать. Весь смысл жизни был утерян. Мне незачем было жить, пока меня не посадили. Смешно, но я слишком привык жить хорошо. Потому и сбежал, имитировав смерть. Сама понимаешь, мне было не сложно это провернуть. Я объявил себя собственным потомком и снова начал службу в армии. Я фанат Рима. Был. Сама знаешь, нашей страны давно нет, как и языка. Столько времени прошло.
За окном уже рассвело и после нескольких минут молчания они услышали скрип петель дальше по коридору и приближающихся шаги.
— Они идут, — пропищала Хлоя и парень скривился от отвращения к этой трусливой женщине. Как же она омерзительна в своей показушности, а ещё его обвиняет в чём-то.
— Не спите? — хмыкнул подкачанный мужчина с лыжной маской на лице. Он был в брюках хаки и чёрной майке, без видимых отметок как шрам или татуировка.
— Что вам нужно? — Тиберий тут же встал и подошёл к решётке. Похититель был одного роста с ним, но более широким и потому выглядел внушительней.
— Твой дар, им стоит поделиться. Не считаешь?
— Если ты про деньги, то я готов.
Мужчина громко рассмеялся.
— Я ненавижу таких как ты. Считаете, что если богаты, то вам всё дозволено. Ни во что не ставите чужие жизни и нужды. Бедные, ни в чём не повинные дети, мрут пачками, а вам плевать. Нет, нам не нужны деньги, если надо, мы и так заберём их у подобных тебе. Надевай.
Мужчина протянул наручники, но Тиберий лишь ухмыльнулся.