Однако он носил свои длинные тёмно-русые волосы завязанными в хвост, чтобы гордо показывать уши, мочки которых не были порваны.
Одетый в простую чёрную льняную одежду, в сапогах из мягкой кожи, подошвы которых никогда не скользили, потому что якобы были сделаны из драконьей кожи. Было легко догадаться, почему Ласка получил своё прозвище. Дело было не только в пресловутом проворстве, но глядя на его лицо вряд ли можно было допустить какое-то другое.
Если не считать рукояток двух метательных ножей, торчащих из-под чёрных нарукавников, Ласка совсем не был похож на вора или вообще на человека, который всю свою жизнь провёл в преступном мире порта, потому что на его узком лице не было шрамов, а ожесточённость и жестокость, которую так часто можно было встретить на лицах других товарищей с ночным ремеслом, казалось, были ему чужды.
Если не считать его более чем сомнительной славы, Ласка был дружелюбным малым, главной страстью которого была хорошая еда и отличное вино.
Часто его можно было встретить здесь. Откинувшись на спинку стула, он сидел довольный на своём обычном месте в зале для гостей, казалось бы, без каких-либо забот и в основном в хорошем настроении.
До сих пор капрал Меча Февре и Ласка ещё не пересекались, но оба преданно придерживались одного девиза: ничто не могло быть настолько ужасным, чтобы из-за этого расставаться с хорошим настроением.
У штаб-лейтенанта Сантера часто появлялось желание как-нибудь лишить Февре его невыносимо хорошего настроения.
Четыре года назад, во время шторма, перевернулся меченосец, на котором несли службу Сантер и Февре. В самую тёмную ночь, среди высоких волн и без надежды увидеть спасительную сушу, именно Февре подбадривал Сантера.
— Нам повезло! До берега не больше шести миль. Мы справимся! — И он оказался прав. Февре нравилось рассказывать историю о том, как они с Сантером проплыли это расстояние в кромешной ночной тьме, чтобы потом, после нескольких часов борьбы со стихией, наконец добраться до безопасного берега. Однако он никогда не упоминал о том, что это Сантер тащил его за собой, привязав верёвкой к спине, поскольку упавшая мачта сломала ему обе ноги.
Пока Сантер боролся с сильным волнами, это не давало ему покоя, поэтому он на последнем дыхании выдавил вопрос: Что такого радостного Февре находит в двух сломанных ногах.
— Они обе ещё на месте, — достаточно весело ответил Февре. — Тебе нужно только доставить меня в храм, и они снова будут как новенькие. Вот увидишь, скоро я снова смогу танцевать. — А потом добавил: — Если бы они не были сломаны, мне пришлось бы плыть самому… и я уже давно бы утонул!
Тот недоверчивый взгляд, который Дезина бросила теперь на Ласку, Февре смог бы легко узнать, он достаточно часто видел его в глазах своего высокого друга.
Истван лишь покачал головой. В последние несколько лет их достаточно редко можно было встретить здесь в одно и тоже время, а если такое случалось, это часто приводило к ссорам. Дезина хотела, чтобы Ласка прекратил свои грабежи, а Ласка обычно смеясь, отмахивался, демонстрируя, чтобы она не волновалась.
— А какое ты имеешь к этому отношение? — огорошено спросила она, когда наконец снова смогла дышать, и поспешно огляделась. Хоть стол Иствана и стоял немного в стороне, и было нелегко незаметно подслушать, всё же уши были везде. Она сунула руку под мантию, вытащила мешочек, а из него маленький волчок из тёмного хрусталя, который, поставив на стол, крутанула.
На постоялом дворе никогда не было тихо. Гомон голосов, грохот посуды и столовых приборов, глухой звук, когда кто-то разыгрывал свой козырь, смех и рёв были постоянным фоновым шумом, который ни Дезина, ни Ласка почти не замечали. Маленький волчок тихо зажужжал… и всё же заглушил другие шумы. Баронет бросил лишь недоверчивый взгляд на волчок, затем сделал ещё один большой глоток вина.
«Возможно», — подумала Дезина, — «с ним ещё не всё потеряно. Постепенно он начинал понимать, что здесь, в Аскире, всё иначе, чем в Алдане.»
— Как мило, — радостно заметил Ласка. — Новая игрушка? — спросил он, потянувшись за волчком. Однако, прежде чем он успел коснуться его, Дезина хлопнула его по пальцам.
— Да, — ответила она. — Небольшая идея, которая возникла у меня несколько дней назад! — Жаль лишь, что от неё не было пользы с колоколом в башне! — Но это не относиться к делу! — продолжила она. — Ласка, ты меня не слушал? Этот камердинер был убит наездником душ! И не только, думаю, он также оседлал его душу! Теперь проклятый знает всё, что знал камердинер!