Пусть Вероника надеялась, что в нашем, малоизученном для ее народа, мире она сумеет скрыться, но минимум сведений о моей второй сущности она обязана была мне дать. Ведь Веридэ отлично знала, что проявления моих особенностей не избежать.
Кроме того, беглянка прекрасно понимала — если ее обнаружат, тотчас же вернут на Арринолисс. Она знала, что от возвращения на родную планету ее защищает только то, что у нее есть ребенок. Стая всегда в первую очередь заботилась о благополучии малыша.
К тому же до самой встречи с одним из патрульных, который по совместительству оказался моим супругом, она еще надеялась, что не обнаружена.
Все это позволило Веридэ бесстрашно путешествовать вдали от родины.
Но теперь ребенок (то есть я) вырос, даже замуж вышел. Льготы кончились!
Услышав заявление Анаид насчет смешной конопатой рыжули, я оскорбилась до глубины души.
— Какая еще рыжуля? — возмущенно проворчала я, потом осознала, что не это главное. Не на то я внимание обратила. — Почему это сразу все изменило?
«Я что, дочь Альвара?» — осенила меня неприятная догадка.
Если это так, то Пашка довольно близкий мой родственник. Какой ужас! Нежели я спала со своим двою-троюродным дядей? Или какая там степень родства между нами?
— Потому что ты полукровка, — "успокоила" меня свекровь, пока я еще не до конца поверила, что тот, кого я считала своим отцом — совершенно посторонний мне человек.
— Ну, спасибо, — обиженно прошептала я. — Ты, наверное, без ума от счастья, что тебе досталась такая неполноценная сноха?
— Представь себе, я действительно была бы счастлива, — серьезно проговорила моя собеседница, — если бы ты полностью приняла моего сына. Ты сама не понимаешь, какая ты особенная. Веридэ не забрали только потому, чтобы не травмировать тебя. Мы же не сразу разобрались в ваших отношениях. Думали, что она просто пытается не привлекать к тебе внимания, оберегая таким образом, поэтому не живет с вами, а оказалось…
Да, вот это поворот!
— И чем же я такая особенная? — с интересом уставилась на свекровь. — И какая разница патрульным до моего психического состояния? Им что, не все равно, как я жила бы дальше, если бы мама уехала?
— Не все равно, — серые глаза Анастасии встретились с моими, и она, немного склонив голову набок, замолчала, ожидая моей реакции.
А ответ я теперь уже знала и сама.
— Меня тоже не собирались здесь оставлять, ведь так? Даже если бы Павел не оказался моей парой?
Анастасия согласно кивнула.
— И когда я должна была оставить свой мир? — безжизненным голосом спросила я.
— Не раньше, чем тебе исполнилось бы двадцать лет.
— И как? Просто закинули бы меня в портал? А там сказали бы: "Здрасьте, мы тут в некотором смысле твои родственники, поэтому теперь ты будешь жить тут"?
Мне кажется, еще чуть-чуть — и я закричу от расстройства или грохну каким-нибудь бокальчиком в стену.
— Поэтому и маме не признались, что обнаружили ее, чтобы она не сбежала, прихватив с собой меня? — зло прошипела я.
— Что же ты такая недоверчивая и подозрительная? — покачала головой Анастасия. — Никто никуда не собирался тебя закидывать. И хоть ты очень важна для нашего клана, силой тянуть тебя никто не стал бы.
— Силой не стали бы тянуть, и, тем не менее, все равно забрали бы — это как понимать? А если бы я наотрез отказалась, как говорится, менять место жительства? Подозрения тут совсем ни при чем. Это ты что-то не то говоришь. Так как?
— Ну… однажды ты все-таки захотела бы посетить родину своей матери, — неопределенно проговорила Анаид.
— Не уверена.
— Вот же неугомонная, — в сердцах выдохнула свекровь, — и подбираешь же вопросы!
— Ага, подбираю, — согласно кивнула, — и хочу услышать правдивые ответы.
— Ладно, — Анастасия снова решительно кивнула головой, как делала это немного раньше, — расчет в такой ситуации строится на то, что за любимым человеком женщина пойдет куда угодно, в том числе и в другой мир.
— Здрасьте, пожалуйста! А откуда такая уверенность, что я полюблю Пашку?
— Ну, — скромненько потупила глазки свекровушка, — мой сын очень красив.
— Очень, — насмешливо поддакнула я, — к тому же еще и необычайно скромный. Также как и его мама.
— Не смешно, — Анаид изобразила глубочайшую обиду. — Или будешь утверждать, что это не так?
— Не буду, — вздохнула я, — но это ничего не значит. Если бы любили только красивых, то и людей бы уже на земле не осталось. Не знаю, доводилось ли тебе слышать, как у нас иногда говорят: “Не по хорошу мил, а по милу хорош”?