— Ни в чем, — попыталась придать голосу как можно больше достоверности. — Я же сказала, все нормально.
— Ну-ну…
Когда машина припарковалась у ворот дома Красиных, меня уже просто трясло.
Хорошо, хоть зубы еще не цокали. Но судя по тому, что со мной происходит, за этим дело не станет
Пока я усиленно пыталась привести свои нервы в порядок, даже зажмурилась от стараний.
— Жена!
Я подпрыгнула чуть не до потолка и испуганно воззрилась на переливающиеся желтым глаза сидящего рядом мужчины. — Иди ко мне, — ну, началось! Еще не хватало, чтобы он прямо в машине… что сделал? Дай-то Бог живой остаться.
— Мне нужно в ванную! — быстро выпалила, дергая за ручку дверцы, которая почему-то не открывалась.
— А ну, сидеть! — рявкнул мой мучитель, как только дверца наконец распахнулась, и я собралась уже вылететь из машины.
Что бы я делала потом, не решила. Может, бежала бы куда глаза глядят. Но не успела. Была вмиг схвачена и прижата к каменной груди мужа. Ощутив своей кожей, как неистово колотится его сердце, оцепенела, как кролик перед удавом.
— Ну вот, — довольно проурчал наглый оборотень, поудобнее обнимая меня за плечи, — я тебя слушаю. Рассказывай.
— Ч-что рассказывать?
— Например, почему ты вдруг начала от меня шарахаться как от демона? — к моей шее, там где находилась брачная метка, прижались горячие губы мужа, и нежнейший поцелуй опалил кожу.
От накатывающей волны желания я ахнула.
В ответ раздался глубокий гортанный стон, и мое лицо стали покрывать поцелуями. Нежными и удивительно невесомыми.
Казалось, даже ощутить эти прикосновения было нельзя, но я их почувствовала в полной мере. Настолько, что несколько секунд спустя уже сама пыталась потеснее прижаться к мужчине, дарящему такие восхитительные ласки, на которые мое тело отозвалось иссушающе-яркой волной никогда ранее не испытанных стремлений тела и души.
Слиться, срастись, переплестись намертво с другим человеком.
Подарить безумную радость своему мужчине и в ответ получить не менее яркие впечатления.
— Вика, — хрипловатый тягучий голос прямо у моего уха, — скажи, девочка моя, что не так?
— Не знаю… — прошептала, прикладывая неимоверные усилия, чтобы привести свое дыхание в порядок.
— Ты собиралась сбежать от меня? — легкие прикосновения языка за ухом отвлекали, заставляли все сжиматься внутри.
Собравшись силами, немного отодвигаюсь от Павла. Оказывается, он меня уже не держит, а я и не заметила.
— У тебя глаза желтые, — пробормотала нерешительно.
— И что? Ты уже видела такое раньше.
— И это, как бы сказать? Ты собираешься со мной… — что же я не могу вслух произнести то, что думаю? — в постель…
— Вика, — спокойный голос мужа совсем не соответствовал его виду: дыхание его было учащенным и тяжелым, будто ему не хватало воздуха. — Мы уже спали с тобой в одной постели. И не только спали. Что сейчас изменилось? Я все тот же самый мужчина, что и раньше.
— У тебя глаза желтые! — как же ему объяснить?
— Ты уже говорила.
— Паш, у тебя глаза меняют цвет, когда ты в ярости. А вдруг ты…?
— Вот же глупышка малолетняя! — в сердцах рыкнул Павел, откидываясь назад на спинку сиденья и закрывая глаза.
Почти на минуту в салоне машины воцарилась тишина, наконец муж посмотрел на меня:
— Так лучше?
Я облегченно покивала головой. Сейчас он выглядел вполне обычно, как всегда. Глаза вернули привычный мне цвет — голубой.
— Вика, мы же с тобой договорились: если тебя что-то пугает или кажется непонятным, просто спроси. Ты испугалась, что я обижу тебя в постели?
— Что-то вроде того, — я стала так сосредоточенно рассматривать игрушечную собачку, закрепленную на панели у лобового стекла, будто никогда ее до этого не видела.
— О, Боги и первородная мать-волчица, за что мне такое? Вика, почему ты просто не сказала, что тебе страшно?
— И что это изменило бы?
— Вот что! — и Пашка ткнул мне прямо под нос свою руку. Я аж отшатнулась, не понимая, что все это означает.
Потом нерешительно перевела взгляд на вытянутую руку мужа и чуть не вскрикнула от восхищения: брачная вязь на его запястье преобразилась.
Хотя сам рисунок, его линии и завитушки были все теми же, цвет кардинально изменился. Будто выдающийся художник — мастер кисти нанес уникальный объемный рисунок расплавленным золотом. Казалось, будто Павел надел на руку настоящий золотой браслет, тончайший и узорчатый, из-под которого выступали едва заметные серебристо зеленые завитки.
— Что это значит? — я легонько провела пальцем по необычному украшению.