— Наридис все делал, чтобы хоть как-то привлечь твое внимание — изменил поведение, стал иначе одеваться. Даже это дурацкое имя — "Апполинарий" — решил использовать. Надеялся, что ты хотя бы попытаешься позлословить или посмеяться, чтобы дать ему хоть какой-то повод поговорить с тобой. Ты ни разу не согласилась пойти с ним хотя бы поужинать. Вот тогда он решил представить все как фиктивный брак. Твоему отцу он рассказал правду и предупредил, что когда возраст твой подойдет к определенному периоду, ты можешь стать… — я насторожилась, — в общем, можешь стать такой же, как твоя мать.
Я ничего не ответила, и она продолжила:
— Я знаю, ты сердишься и на него, и на меня, но что Риду еще оставалось делать, чтобы привлечь твое внимание? Он надеялся, что если будешь жить с нами в одном доме, ты привыкнешь к нему, и тебе будет легче принять его как мужа. Не мог же он просто силой взять тебя и поставить брачную метку?
— Вот как? — скептически протянула я, поднимаясь и выпрямляя спину.
Я взглянула Пашкиной матери прямо в лицо и, чувствуя себя последней стервой, увидела, как все краски схлынули с ее лица, а рот округлился в безмолвном крике.
Ее глаза были устремлены мне на шею, где красовалась метка, которая открылась ее взгляду, так как от моего резкого движения пиджак распахнулся. Женщина сделала шаг назад, потом еще один и еще…
— Не может быть, — прошептала она, — этого просто не может быть.
Все, пора это прекращать. Я по природе девочка добрая и не могу смотреть, когда люди переживают, тем более намеренно причинять беспокойство. И хотя за последние пять минут я узнала больше, чем за все время знакомства с семейкой Красиных, или как они там на самом деле зовутся, но видеть ужас в глазах Анастасии мне было по-настоящему больно.
— Успокойтесь, Анастасия Николаевна, разве Вы не этого хотели? — примирительно улыбнулась я.
— Это было с твоего согласия? — наконец отмерла она.
Я немного помедлила, подбирая слова, потом сказала:
— Я согласилась только на то, чтобы попробовать немного пожить с Павлом вместе. После этого я дам окончательный ответ, смогу я жить где-то еще, кроме своего дома и с мужчиной, который мне все время врал, но обещал, что исправится. И иметь свекровью женщину, которая все время мне врала, но…
— Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать, — мигом продолжила она. — Хоть сейчас. Но почему ты сказала, что бросила Наридиса? У меня чуть сердце не разорвалось.
— Это Вы сказали, что я его бросила, — не согласилась я. — Ну, а насчет сердца… Это у меня оно чуть не разорвалось, когда я вместо беседки в Вашем дворе вдруг очутилась непонятно где, как будто попала в низкопробный фильм ужасов, с зеленой луной и двигающимися деревьями. Когда вместо человека передо мной вдруг возник здоровенный оскаленный зверь. Когда я, не обращая внимания, что на каблуках, понеслась сама не знаю куда, ошалев от ужаса. Когда споткнулась и, не удержавшись на ногах, начала падать. Если бы Павел меня не подхватил в последнюю секунду, то вполне могла себе шею сломать.
Глаза Анастасии по мере провозглашения моей речи расширялись и расширялись, пока не стали почти совсем круглыми.
Она вдруг кинулась ко мне и, обхватив за плечи, крепко прижала к себе:
— Викуля, прости меня, я так волновалась за сына, что даже не пыталась представить, как это будет выглядеть с другой стороны. Не предполагала, что ты так испугаешься. Теперь,
— Пашкина мать отстранилась немного и посмотрела мне в лицо, — мне даже удивительно, как ты вообще согласилась хоть на какие-то отношения. Но ты поверь, девочка, — она легонько погладила меня по плечу, — Наридис тебя никогда не обидит. Кстати, если у вас все более-менее нормально, то куда подевался мой сын?
— А он бросил меня и смотался в другой мир, — шокировала я ее напоследок.
— Я поняла, что ты мне решила отомстить за то, что мы не говорили тебе правду, но хватит уже. Пожалей старую больную женщину.
— Ага, как же, старая и больная, — усмехнулась я, потом посерьезнела. — Там беда случилась у одного из друзей Павла, вот его и еще нескольких парней отправили решать проблему, а я подожду его возвращения дома.
— Что произошло? — напряглась моя собеседница. — Ты знаешь, с кем несчастье?
— Знаю, похитили жену Догера, — особо не вдаваясь в подробности, ответила я, — Павел потом сам Вам все расскажет.
— Да помогут им боги и первородная мать-волчица, — взмолилась Анастасия, — а теперь…
— А теперь, — я выразительно посмотрела на циферблат, на котором большая и маленькая стрелки замерли на цифре "11", — мне не то, что бежать, а лететь уже нужно.