Я не удержался - посмотрел ей в лицо.
- И поэтому ты поехала со мной?
- Может быть.
- Давно вы женаты, а?
- Три года.
- А в досье...
- Это фокус Ирмы. Пока смотришь досье, кажется что информации в этом разделе нет, но если нам самим нужно доказать, что мы женаты - она всплывает. Ирма - мастер. Ванина сестра.
- Погоди... Сестра? Та самая сестра, у которой забрали ребёнка?
- Именно.
Так вот почему. Вот почему она столь легко согласилась! Господи, что же мы сделали. Но... и хорошего тоже. Паркинсон, гентинктон, наследование онкологии, ВИЧ, врождённые патологий слуха, зрения, ОДС, черепного скелета. Мы шаг за шагом избавлялись от множества хворей, преследовавших нас веками, так что мы сделали не так?
Мы превратили панацею в индустрию, шепнул голос из темноты. Сколько из наших клиентов не имели никаких реальных показаний к редактированию генома. Да, отклонения можно найти у всех, но при редактировании генома есть ряд непредсказуемых изменений. И когда последствия редактуры весят больше ожидаемого результата, редактура проводиться не должна. Эту догму вывели в конце двадцать первого века. Но время шло, мы всё лучше узнавали геном, глубже погружались в реакции белков, и превратили необходимость в прихоть.
В косметологическую процедуру. Какой в двадцать первом веке стала пластическая медицина. Теперь не так, теперь пластика лица проводиться только после психологического освидетельствования, для хирургического вмешательства требуется направление специалиста из другой области. А вот генетический редактор включается с частотой кофе-машины. И чёрт с ним, пускай люди даже пользуются услугами института. Но мы должны были объяснить риски, объявить возможности отклонений, какие выявили за последние годы. Но мы молчали.
Директорат втрое поднял нам зарплату. Намекнул, что все знают, где и как живут наши близкие. И мы замолчали.
- Ким...
- Что?
- Заедем в одно место.
- Нет.
- Ким. Это может и опрометчиво, но прошу тебя... Ты уговаривала меня рискнуть, а затем просто вынудила. Рискни ради меня, умоляю.
Она помолчала. Щелкнул ручник, сенсорная панель лениво засветилась.
- Говори координаты.
***
Обыкновенный многоквартирный дом. Люди выходят из подъездов, каждый спешит по своим делам. Вот женщина с десятилетним сыном, женщина поправляет мальчику шарфик, целует в щеку. Мальчик щуриться через стёкла очков. Из-под шапочки выскользнула чёрная прядка волос, жестких, как у его отца. Уже сейчас на детском носике намечается горбинка. Мальчик невысокий, сухо сложенный. Как и его отец. Как я.
- Его зовут Игорь.
- А её Лия. - Рик проснулся на заднем сиденье. - Я думал, вы расстались.
- Верно. Лия ушла от меня. Почти сразу после рождения Игоря. Из-за... Я не хотел, чтобы ребёнок родился бесконтрольно, был против внезапной беременности. Лия послала меня к чёрту. Сказала, что не хочет монстра из пробирки.
- И была права. - Шепнула Ким.
Мы наблюдали, как мальчик быстро пересекает улицу. Вот к нему подбежала девочка, обыкновенная заурядная девочка с жидкими косичками, сбегавшими по спине.
- Это бедная школа. У родителей нет денег на услуги института. Только с направлением врача.
- Они не знают насколько оказались счастливы. - Прошептала Ким. Её обычно невозмутимое лицо изменилось. - Едем. Твоих родственников могли поставить под наблюдение.
- Лия не общается со мной больше семи лет. Не принимает моих денег, а мой сын не знает, что у него есть отец.
- Но ты знаешь. - С нажимом сказала Ким. - И знает институт.
Машина тронулась. Ким сделала петлю над кварталом, проверяя «хвост», никого не было. Мы вернулись на проложенный курс.
Мой сын, наверное, успел дойти до школы, сесть за парту, открыть учебник. Игорь Штольц, не имеющий ко мне отношения. Лия - умная женщина, быть может, умнее меня. Она избавила сына от отца генетика, вывела из-под удара. Осознавала ли она это, или помогло женское чутьё, я не знал. Но Игорь Штольц пока был в безопасности. Так мне хотелось думать.
***
Детей в здании не было. Это действительно был благотворительный дом для престарелых, входящий в социальную программу института. Здесь жили очень пожилые люди, за которыми ухаживали спокойные чистенькие медсёстры. В небольшом парке играли в шахматы два старика, на запястья мерцали браслеты по контролю физического состояния. Малейший сигнал тревоги и примчится сестричка в белом халатике. У искусственного пруда старушка писала маслом раскормленных уток. Её подружка в инвалидном кресле читала книжку, завернувшись в плед. Все старики были тепло и чисто одеты, у всех имелись термоса, пульт вызова персонала и браслеты.