— Как тебе? — выдохнув душистое послевкусие, спросил я у Лёхи.
— Хороший, — причмокнув, сказал он.
— Да не коньяк! Чудило! Как тебе «исполнение»?
— М-м-м, — он задумался. — Как-то так я себе это и представлял. Только без физиологических излишеств.
— Ну и прекрасно. Других твоих коллег тут просто выворачивало наизнанку. Они бежали из подвала, как чёрт от ладана и зарекались сюда возвращаться. А ты — молодец. Стойко переносишь. Вернёшься?
— Почему нет? У вас же не всегда они тут блюют и срутся?
— Да нет! — заржал Мантик. — Через раз!
— Товарищ майор! — прервал я его неуместное веселье. — Вы бы попридержали язык в следующий раз! Я имею в виду речи про зелёнку!
— Виноват! — зажевал и проглотил улыбку доктор. — Больше не повторится. А вы, товарищ полковник, зря там время тянули. Курить ему давали. С того всё и пошло. У нас и так тут разговоры ходят, что начальник, вместо того, чтобы казнить, приговорённых до сердечного приступа доводит, чтобы самому не казнить…
— Кто говорит? — делано нахмурил я брови.
Мантик смешался, зыркнул на лейтенанта и прокурора. Те сидели с каменными лицами, всем видом красноречиво сигналя о том, что их наши внутренние разборки не касаются. В Костике я уверен. Этот не будет подло болтать за спиной. Да и Лёша из прессы на вид парень правильный. А вот свои подкачали. Совсем что ли этот боров нюх потерял?
— Да ходят такие разговоры…
— Кто конкретно? — пошёл я на принцип, мне его жалеть не хотелось ни разу.
— Товарищ полковник, — нашёл скользкую лазейку хитрый эскулап, — я уточню, потом вам сообщу. Факты, доказательства, всё чин по чину.
— Смотри! — ткнул я в него пальчиком. — Ответишь за базар!
И он освобождённо и преувеличенно радостно заржал, внутренне выдохнув от того, что его мудрый начальник не стал давить его при посторонних, а всё остроумно свёл в шутку. Только я пошутил, чтоб лицо ему сохранить и врага не нажить открытого. Так он пока дремлет, а хуже будет, если открытая конфронтация пойдёт. Он мне таким нужен. Послушным и доверяющим. Пусть панибратствует, осадить его всегда не поздно. Но про разговоры я ему как-нибудь при случае напомню. В неформальной беседе прижму его, чтоб рассказал, кто там такие интересные беседы за моей спиной ведёт. Информация всегда нужна. Она в наших играх главное оружие. Это с зеками можно «Наганом» обойтись, а со своими волками в овечьих шкурах только марлезонский балет и интриги мадридского двора.
Тоже мне, оборотни в майорских пагонах!
Я снял трубку внутреннего коммутатора и набрал номер комнаты отдыха, где должен был находиться дежурный наряд для особых поручений. Та самая похоронная бригада. Трубку сорвали после первого гудка и бодрый голос, нещадно искажённый электрическими помехами, преувеличено молодцевато доложил:
— Комната отдыха личного состава, старший прапорщик Горковенко у аппарата!
— Полковник Панфилов. Ты старший на похороны?
— Так точно!
— Твои все с тобой?
— Да, товарищ полковник!
— Всё. Можете идти. Да, и помойте там всё хорошенько, а не как в прошлый раз! Кровищи на сливе оставили! Я проверю!
— Есть! Разрешите выполнять?
— Давай, Виталя, знаю я вас, оглоедов! Повнимательнее там…
Повесил чёрную эбонитовую трубку на никелированные рычажки. Тоже анахронизм старых времён. Любил прошлый палач и мой начальник такого рода антиквариат. Старый пистолет, старый телефон, старое кресло. Мне всё это тоже нравится. Веет от всего этого добротной выделкой, спокойной надёжностью, уверенностью и порядком, который никому не нарушить. Хозяева меняются, а вещи остаются. Переживают их, смотрят, как на батарейки, которые после использования можно заменить. А старые выкинуть. На пенсию или в дурдом. А то и…
Константин, Алексей и Сергей, моя расстрельная команда, откинувшись на спинках мягких стульев, смотрели кто куда.
Мантик тяжело сопел, покрасневшую рожу наморщил и пялился на свои скрещенные пальцы. Наверное, думал о том, как бы отвертеться от предстоящих неприятных разговоров на скользкие темы. Тоже мне, прямой и честный! Не хочет он никого «закладывать»! Да вы тут все одним миром мазаны. Вам только дай повод для сплетен, вы ж все косточки за глаза обсосёте до блеска. А потом их же в дерьмо и втопчете. С удовольствием. Так у вас это за низость не считается, даже, наоборот, за доблесть и лихость. Как извратились простые понятия!
Костя рассеянно листал странички уголовного дела казнённого Дмитрия Кожухова, внимательнее штудируя и осмысливая, каким-таким образом кривая его нелёгкой судьбы вывезла этого индивидуума к входу в душевую, обитую резиной. То ли ему адвокат попался нерадивый, то ли присяжные ретивые, то ли просто врождённое раздолбайство, помноженное на хроническое невезение. А скорее всего, это было единственным и естественным логичным завершением такой непростой истории его жизни.