— Отчасти верно. Оно так меня прихватило, особенно под мышками… Я даже сам подумал: железная вещичка…
— И очень хорошо: фасон не утратится. Как он сегодня вас обхватил по талии и так далее… хе-хе-хе… я даже с вами стихами заговорил… так оно и будет держать форму, хоть вы его носи́те сто лет кряду!
— Да, как же! «Сто лет!» Он и месяца не протянет: видите, какие у него складки под мышкой!..
— А как не быть складкам, если вы нарочно держитесь словно телеграфный столб?!
— А как… как я должен держаться?
— Сутулиться надо. Сутулиться! Современный городской человек он — что? — он обязан сутулиться!
— А что мне делать, если я — не сутулый?
— Хвастать тут нечем. Нагните голову! Ниже, ниже!
— Ой! Больно!
— Ясно, что будет больно: мне приходится вам чуть не подзатыльники давать! А если бы вы сами ссутулились, как по маслу пошло бы. Где теперь складки?
— Вот они: перешли на талию…
— А вы выпрямитесь! Вот! Теперь на талии ровно.
— Не могу же я все время так вот извиваться на ходу, чтобы эти складки исчеза… да они и не исчезают, а бегают с места на место…
— А почему, собственно, вы не можете? Вам что — жалко извиваться, да? А по-моему — лучше извиваться, но быть элегантно одетым, чем торчать, словно тумба, да еще при этом морщиться по всему костюму. Ну, ладно. Поздравляю вас с обновкой. Платите в кассу и носите на здоровье!
— Какое же у меня будет здоровье при таком костюме? Он меня замучает — я уже это чувствую…
— Нет, это вы меня мучаете! Сколько времени я с вами вожусь, и вы не можете понять, что вам наконец-то пошили модный, элегантный костюм… Снимайте его! Я заверну… Или вы, может быть, хотите в нем уйти? Тогда я вам старый костюмчик заверну.
— Я не знаю… Давайте уж тогда я в новом пойду…
— Ну, то-то! Касса у нас направо. Предъявите ордер, и вам сделают расчет… Ну, что вы, что вы, как не стыдно… Разве ж я из-за этого старался? Ну, спасибо. А в случае если штаны действительно лопнут, — принесите, мы их так заштукуем, сами не узнаете, где была дырка… Желаю счастья!
Занавеска со зловещим шорохом раздернулась. Оттуда вышел, качаясь, заказчик в новом костюме, который воистину его сковал так, что он и в одетом виде стал похож на муляж голого человека: все мускулы были обрисованы и вдобавок еще десятки складок испещрили корпус и ноги… Клиент прошел в кассу.
А закройщик, небрежно неся в руках старое платье клиента, неторопливо прошел к столику приемщицы. Он улыбался самодовольно и хитро. Покосясь на меня, громким шепотом произнес на ухо приемщице:
— Нда… тяжелый случай… Слушали? Еле-еле уговорил… Но я этим негодяям — Ферапонтову и Савченко морду набью: надо же! — так обузили и пиджак и брюки, что парень просто лопается в этих… латах, что ли, или панцире, хе-хе-хе…
Закройщик достал с полки огромный лист бумаги и ловко завернул в него старый костюм. Тут подошел и сам клиент. За то время, что он провел у кассы, борьба его тела с тканью приняла еще более драматический характер: кое-где уже намечались вздутия, где-то трещали на ходу швы, расползались шерсть и подкладка, где-то набежали новые складки. Закройщик при виде своей жертвы возобновил обольстительную улыбку. Он торжественным жестом вручил бедняге сверток со старым костюмом и напутствовал:
— Счастливо носить! С обновочкой вас!
Клиент вяло принял сверток, кивнул головой и повернулся к выходу. Закройщик надул щеки, выпустил воздух с видом облегчения и, еще раз подмигнув приемщице, удалился.
Прошло минут восемь. Раздались быстрые шаги: почти вбежал уже известный нам закройщик. Он метнулся к выходной двери, крича:
— Где он?! Куда он делся?.. Ну, которому я сейчас костюм отдал… Неужели уже ушел?!. Эх, черт! Я ведь ему чужую пару всучил! Ну как же: его квитанция 7689, а я ему сбагрил по квитанции 7698!
— Вон когда хватился! — басом среагировала приемщица и выпустила носом облако дыма от сигареты. — И что это тебя вдруг так растревожило?
Закройщик, выглянув на улицу и убедившись, что заказчика и след простыл, закрыл наружную дверь и вздохнул:
— На него мне, конечно, наплевать… Но ведь клиент по квитанции 98 в свою очередь начнет бузить, что костюм не по мерке. Он же ему будет широк, как будто это с быка какого-нибудь или с верблюда…
Закройщик на секунду задумался. Приемщица захохотала, словно она играла мельника в «Русалке» (басовая партия). А в заключение мастер ножниц, иглы и сантиметра резво махнул рукой и заявил: