Оно и само по себе не очень весело, когда пожар. А вы учтите, что к заготовленным уже целлулоидным воротничкам в количестве пятисот штук скоро добавилось воротничковое сырье, то есть тот же целлулоид от десяти до пятнадцати кило…
В общем, я так скажу: приехали к нам три пожарные команды, две кареты «скорой помощи», милиция, товарищи из райжилуправления и еще кто-то, и еще кто-то, и еще зачем-то… Меня лично увезли на «скорой помощи». Это, я считаю, я счастливо отделался. А не попади я в больницу, я бы уже поехал по бесплатному билету далеко-о-о-о…
Словом, бинты я снял только на той неделе. А Бабашкин порхает где-то в другом городе. Правда, объявлен на него республиканский розыск… Но ведь поймают ли его — еще неизвестно. Судьба! — она тебя и давит, она же и милует кого хочет…
Ну, пойду погляжу: не освободилась ли товарищ Степанова… Ой, кто-то выходит из ее кабинета. И конвойный за ним тронулся… Батюшки! Это ж Альфреда Бабашкина уводят!.. Ну — все. Тогда все. Тогда я иду за своей порцией.
РОДИТЕЛЬНИЦА
В комнату с объявлением на двери «Учебная часть» вошла невысокого роста и несколько расползшаяся женщина. Она неприязненно оглядела всех, находившихся в комнате, и спросила заранее обиженным голосом:
— Елизавету Ивановну я могу видеть?
Из-за стола поднялась молодая женщина в сером свитере. Посетительница приняла надменное выражение и задала вопрос:
— Зачем вы меня вызывали?
— Вас?
— Ну да. Я — мать Вовы Ершова. Кажется, он у вас в классе учится?..
— Совершенно верно, у меня. Садитесь, пожалуйста. Видите ли, ваш сын учится… то есть он, собственно, не учится…
— Как не учится? Он еще вчера… или нет, третьего дня я прихожу, а он сидит, чего-то пишет в тетрадку…
— Может быть, он иногда и садится за стол, но он мало учится. И потом, например, задачи он совсем не умеет решать…
— Ну, насчет задач вы бы уж лучше помолчали! Вы ему такие задачи даете, что не только ребенок, даже я не могу решить. Там что-то было насчет двухсот метров красного сукна и потом сколько-то синего… В одну трубу сукно втекает, в другую вытекает. И еще надо определить, когда поезд придет на станцию. Откуда ребенок может это знать?
— Однако остальные дети решают же задачи.
— И очень глупо делают. Я считаю, что каждый ребенок должен выбирать задачу по своему вкусу. Нравится ему — пусть решает. Нет — дайте ему что-нибудь другое.
— Простите, но у нас есть программа того, что нужно проходить в каждом классе.
— Зачем же программа? А вы сами не можете придумать, что нужно детям?
— Ну, знаете… Потом ваш Вова плохо ведет себя…
— Интересно: в чем это выражается?
— Вчера, например, он во время урока стрелял жеваной бумагой в товарищей и в потолок. Недавно как-то принес живую мышь и выпустил в классе.
— Подумаешь, есть о чем говорить! Вы бы поглядели лучше, что он дома делает. Мышь! Чепуха — ваша мышь! Он дома положил в кровать бабушке живого ежа, а вы говорите: мышь! Потом: от люстры нам пришлось отказаться совсем. Только уйдешь — Вовка залезает на люстру и качается… А на дворе?.. Вы бы поговорили с нашим управдомом! Они, кажется, там столбы вырывают — ребята. И мой, конечно, главный заводила. Да, да! Так что спасибо вам!
— Нам?!
— А кто же его воспитывает? Он до сих пор сам одеваться не желает. Если я ему не подам чулки и не помогу распутать шнурки на ботинках, так он и просидит до вечера на кровати… У меня, если хотите знать, ни одна домработница не живет!
— Да почему вы думаете, что это из-за нас?! — уже с некоторым страхом спросила учительница.
— Распустили Вову, вот он и обижает работниц! Во дворе дерется. Столбы выдирает с корнем… ну, это я говорила… Да.
— Это вы виноваты — родители.
— Ха-ха! Новость! Я и рожай, я и учи. Нет, вы постарайтесь, чтобы мой мальчик стал воспитанный, образованный, начитанный. Тогда я вам скажу спасибо, и каждый родитель скажет. А вы, думаете, за что здесь в школе жалованье получаете?
— За то, что я обучаю науке.
— Это 240 метров сукна, которые в задаче, — ваша наука? Так если хотите знать, в ваших задачах цены совсем неправильные! То дороже настоящих расценок написано, то — дешевле. Я весь задачник просмотрела. Хоть бы где-нибудь прейскурант был верный! Нет, я вам скажу: Вова вас правильно не уважает. За что? Я даже ему сказала: «Твоя учительница — это тип!»
— Очень нехорошо, гражданка Ершова! Вы должны помогать школе в воспитании вашего сына.