На этот жуткий крик в гостиную вбежали двое – секретарь, который был по-прежнему в трусах, и Моня в чёрном балахоне. Моня размахивал золочёным крестом, а секретарь, видимо, схватил то, что было под рукой – это был гипсовый бюстик Сталина. Булгаков обратил внимание на это произведение искусства, когда проходил через прихожую, однако не мог предположить, что кому-то в голову придёт использовать его в качестве оружия. Оружием пролетариата, как известно, был булыжник. Оружием дворянина – шпага. А тут чья-то голова…
– Вас только не хватало! Брысь! – рявкнул Платов.
Прислуга в одно мгновение исчезла за дверью, а Платов опять уселся в кресло.
– Вот с кем приходится работать! – сказал он, понемногу приходя в себя. – Кругом подлизы, прихвостни и приживалы, верные до тех пор, пока кормлю с руки. Ну хоть бы одно дело сумели довести до конца! Нет, всё приходится делать самому.
Только теперь Булгаков понял, как трудно управлять огромным государством, в особенности, если тебя окружают такие люди. Подумалось: «Да на его месте я бы спился!»
– Если вы не против, я продолжу, – Булгаков сделал вид, что ничего не произошло. – Так вот, «гений, безумие и бред», эти понятия имеют непосредственное отношение к теме. Ко времени нашей последней встречи Кутанин уже не верил в то, что с помощью лекарств или гипноза можно вылечить любого человека, например, склонного к убийству или к воровству. Позже, переехав в Саратов, он всерьёз занялся проблемой улучшения человеческой породы. Мне неизвестно, сумел ли он чего-нибудь добиться. Ну а тогда, в Москве, он только высказал несколько идей, которые, так или иначе, сводятся к физическому воздействию на человека. Это может быть и пересадка каких-то органов, и хирургическое изменение их структуры. Но повторю, что всё это не более чем предположения, догадки, которые годились только для того, чтобы положить их в основу сюжета моей повести.
– Жаль, а я-то рассчитывал на что-то более конкретное, хотя бы намёк, который позволит двигаться в верном направлении, – совсем было расстроился Платов.
– Но почему бы вам не обратиться непосредственно к Кутанину? Возможно, у него появились новые идеи. Правда, до Саратова неблизкий путь.
– Да, на трамвае туда не доберёшься, – согласился Платов, – а самолётом воспользоваться не смогу, поскольку здесь я в сущности никто, без полномочий, без должности, без имени.
– Это довольно странно, – в мозгу Булгакова снова закопошился червь сомнения. – Вы способны перенестись через века, но лишены возможности передвигаться по России.
– Проблема в том, Михаил, что завтра к вечеру закроется окно во времени, надо будет возвращаться домой, так что с Кутаниным я не смогу переговорить.
– Ну тогда в другой раз полетите.
– К сожалению, всё сложнее, чем вам кажется. Это самое окно, то есть «обратимая кротовая нора» по терминологии наших физиков, открывается примерно раз в двенадцать лет, причём только ни три дня. Я в этой науке не силён, но учёные утверждают, что происходит это в пик наивысшей солнечной активности, которая сама по себе ничего не значит, поскольку является лишь следствием более сложных процессов во Вселенной. Кстати, идея перемещения во времени возникла ещё в советское время, а мы её только доработали.
– В будущее летать не пробовали? – полюбопытствовал Булгаков.
– Было такое, но лучше бы мы этого не делали!
– Неужели всё так плохо?
– Хуже не придумаешь! – Платов замолчал, собираясь с мыслями. – Представляете, правит на Земле машина, называют её Супермозг, а всякие там Швондеры и Шариковы надзирают за людьми. Что интересно, жизнь сводится к получению наслаждений всеми доступными путями – для этого созданы необходимые условия, огромная, разветвлённая индустрия развлечений, причём всем этим можно пользоваться, не выходя из собственного дома. Проблема в том, что все сыты и довольны, и не желают ничего менять. Люди ведут себя, как свиньи, присосавшиеся к корыту со жратвой. Даже рожать детей эти люди разучились, за них это делают специальные машины-инкубаторы, но только если возникла потребность компенсировать падение численности населения Земли.
– Ужасно! Но книги, книги…
– Книг не пишут, да и читать давно все разучились.
– Не могу поверить! Это же конец всему!
– Я тоже не верил, пока мне не предъявили доказательства. Вот поэтому и хлопочу о том, что надо что-то срочно менять, иначе будет поздно.