Ублюдок уважал наше общество. Его победоносное Приобретение десять лет назад стало железобетонным фундаментом для его позиции в светском обществе Луизианы. Меня не было на том балу, несмотря на приглашение с платиновой гравировкой. Теперь я жалел об этом. По крайней мере, я бы знал, чего ожидать. К счастью, воспоминания моей матери о Бале Приобретений двадцатилетней давности соответствовали действительности. Должны были. Традиция и ритуал были основой целой системы.
— Что должно произойти?
Я проигнорировал ее вопрос. Если я опишу то, чего я ожидаю от бала, Стелла может создать весьма серьезную проблему. Она нужна была мне просто такой, какой была — идеальным, привлекательным, лакомым кусочком, с открытыми и глазами и естественной красотой. Мне нужно было, чтобы ее падение в итоге было показательным. Мне нужно было победить.
Сумерки сгущались, пока мы проезжали по проселочным дорогам мимо обширных поместий, скрытых за стенами деревьев, и темных заводей.
— Я не сбегу, — ее голос был тихим, но уверенным.
— Что? — я переключил передачу, когда мы подъехали ближе к воротам Оукмэна.
— Если ты скажешь мне, что случится, я не сбегу. Я знаю, что бежать некуда, и ты навредишь моему отцу, если я это сделаю, так что просто скажи мне.
Я резко затормозил, и Стелла вскрикнула. Опавшие листья зашуршали под колесами, когда машина остановилась.
— Ты хочешь знать, что самые могущественные люди юга, может, даже всей гребаной страны, сделают с тобой сегодня?
Она скривилась, а затем повернулась ко мне с яростью во взгляде.
— Да.
— Помнишь, я сказал, что причиню тебе боль?
— Да.
— Сегодня боль принесу тебе не только я. Это все, что тебе нужно знать.
Я хотел быть одним-единственным, кто причинит ей боль, кто заставит ее плакать, истекать кровью и кричать. Вместо этого, сраный Кэл Оукмэн возьмет часть обязанностей на себя и часть переложит на зрителей. Она была моей не потому, что я заботился о ней, а потому, что я владел ею.
Я ударил по рулю и повернулся к ней, зажимая ее подбородок между большим и указательным пальцами.
— Тебе просто нужно пройти через все это. Независимо от того, что случится.
Ее вдохи и выдохи ускорились, и она наклонилась ко мне. Накидка сползла на бок, приоткрывая изгиб ее груди.
— Но ты будешь там? Со мной?
Стелла притягивала меня каким-то образом, пока мои губы не остались всего лишь на расстоянии шепота от ее. Она пахла розовой водой и медом — запах, который я выбрал для нее на сегодняшний вечер. Он должен был опьянить, привлечь людей, но не должен был работать против меня. Ее глаза закрылись, полные губы были готовы к поцелую.
Я снова подводил семью. Стелла была собственностью. Мне нужно было перестать вести себя иначе. Но она лишь усложняла. В день, когда она лежала в своей постели и ласкала себя, издавая тихие стоны и потираясь бедрами о свою руку, мне потребовалась каждая унция силы воли, чтобы не ворваться в ее комнату и не трахать ее до тех пор, пока она не начнет выкрикивать мое имя. Воспоминание направилось прямиком к моему члену, еще больше усугубляя ситуацию.
Я вспомнил о ее вопросе. Буду ли я с ней там? Да. Будет ли она рада этому? Нет. Абсолютно нет. Ее губы молили об утешении. Я не могу и стану давать его ей. Я отстранился и демонстративно вытер пальцы носовым платком.
— Ты, наверное, в отчаянии, если думаешь, что я предложу тебе большую безопасность, чем те незнакомцы, с которыми ты встретишься. От меня ты ее не дождешься.
Она отпрянула, обожженная моими словами и действиями. Хорошо. Ей нужно было ненавидеть меня. Так ей будет легче.
Я завел машину и размял плечо. Я так отчаянно хотел выбраться из этого замкнутого пространства, подальше от ее глаз, от ее запаха, ее губ и ее дыхания.
Словно услышав мое желание освободиться, широкие врата поместья Оукмэн распахнулись перед нами. Несколько машин проехали после того, как их владельцы показали охране особенное приглашение с гравировкой — в этом году оно было сделано из золота. Я вытащил карточку из внутреннего кармана своего пиджака и протянул его, после чего мне махнули в сторону линии деревьев. Дом Оукмэна вырос на горизонте — французский замок, построенный в стиле Версаля. Стелла сделала глубокий успокаивающий вдох рядом со мной. Нервы? Возбуждение? Страх? Что-то из этого, или все вместе, пожалуй.
Я молча посмотрел на нее, пытаясь успокоить свои нервы так же, как и она. Так много было поставлено на карту. На нее. Она или спасет Вайнмонтов, или разрушит нас. Сегодняшняя ночь станет ее первым шагом навстречу одной из этих судеб.