Люций провел рукой по ее предплечью. Я хотел бить его лицо, пока он не окажется настолько беспомощным, что не сможет даже умолять меня остановиться.
Ее страх вернулся. Мне нужно было это. Я питался им. Он напомнил мне, что нужно делать, и что я должен был сделать. Тем не менее, это разрывало мое сердце, оставив этот мой орган измельченным и изрезанным. Я хотел сказать, что никогда не причиню ей вреда. Никогда не дам ей повода бояться меня. Но это было бы ложью.
Я передал ей бумаги, а затем поднял руки, чтобы показать ей, что я не наврежу. Но я уже это сделал. Бумаги были кинжалом, который глубже вонзится ей в спину, когда она их прочтет. Она понесла их к одному из диванов рядом с зажженной лампой. Тьма заползала с улицы, окрашивая пол в мрачные оттенки серого.
Она прочла первую страницу, затем перевернула на вторую. Я увидел, когда она поняла. Точно знал момент, когда она прочитала те слова, перевернула на третью страницу и увидела подпись своего отца.
— Он продал тебя мне, Стелла.
Ее взгляд поднялся к моему. Ужас сверкал в ее глазах, наряду со множеством других эмоций — черных, болезненных.
— Перед тем, как ты вошла тем днем в комнату, где мы с ним сидели, он уже подписал контракт, который в эту секунду ты держишь в своих руках. Один миллион долларов. Я был так доволен своей удачей. Это были гроши за такую женщину, как ты. Он с рвением согласился, подписал документ и передал тебя мне. Он даже сказал мне, как озвучить свое предложение тебе, прежде чем ты вошла. Правда, это очень помогло. И сработало. О, и как сработало. Ты вышла к машине, как и планировалось. Затем пришла сюда, как и планировалось. Он знал, что ты пожертвуешь собой ради него. Единственный человек, который, как ты думала, любил тебя, на самом деле стал тем, кто продал тебя мне. И просто, чтобы ты знала, он был виноват в каждом обвинении, которое на него вешали. Я даю тебе слово.
Ее рука поднялась к лицу, накрывая рот, пока она задыхалась. Я не ударил ее, не коснулся ее, но я точно знал, что пока она сидела там, я уничтожил какую-то частичку ее души, спрятанную в глубине. Она была разорвана, испорчена, и ничто и никогда не сможет вырасти на ее месте вновь. Во мне росло отвращение — к себе, к ее отцу, ко всему.
Она уронила бумаги и встала, поворачиваясь ко мне и качнувшись перед темным окном. Люций бросился к ней, придержав за плечо. Я ничего не мог сделать, кроме как пожелать, чтобы он сдох, и она обрела спокойствие. После всего, что я сделал, и всего, что мне нужно было сделать, я все еще хотел, чтобы она снова посмотрела на меня как в домике в лесу. Это случилось всего несколько часов назад, но теперь, казалось, что прошла целая жизнь.
Мне почудилось, что я видел любовь в ее глазах или что-то в этом роде. Я ничего не знал об этой особой эмоции, не на самом деле. Но я не помню, чтобы кто-либо когда-либо смотрел на меня таким образом, с таким большим чувством. Его охраняли, но оно было там. Мне хотелось вернуть его. Я задушу любые новые чувства, которые у нее могли появиться после прочтения документа, который теперь лежал на полу, но я все еще хотел ее. Хотел, чтобы она пришла ко мне за утешением, за поддержкой.
Люций прижал Стеллу к себе, пока ее рыдания звучали то тише, то громче. Я хотел попросить ее оставить его и подойти ко мне, вернуться ко мне и обнять меня за плечи. Я бы держал ее, пока она плакала. Я бы шептал ей на ухо сладкие слова. Я бы успокоил ее и вывел из отчаяния.
Мое сердце пульсировало, словно упиваясь ее слезами. Я мог бы исправить это. Каким-то образом. Я бы попробовал.
Ее рыдания прекратились, а дыхание замедлилось. Она подняла голову, уставившись в темно-серую ночь.
Я бы сказал ей. Меня не волновало, что Люций услышал бы. Я сожалел, так чертовски сожалел.
— Стелла…
— Я выбираю Люция.
— Что?
Ее слова были ударом по мне — звуком за гранью реальности, ложью. Она не могла иметь это в виду, не после того, что мы пережили, что мы разделили в домике.
Она повернулась ко мне, выражение на ее лице, покрытом слезами, представляло собой смесь разбитого сердца и ненависти.
— Я сказала, что выбираю Люция в качестве моего хозяина вместо тебя, — произнесла она.
— Ты не можешь...
— Ты слышал ее, Син. — Люций обнял ее за талию. — Она выбрала меня. Теперь она моя.
Она отступила от него, отталкивая его руку с отвращением.
— Не прикасайся ко мне. Оставьте меня в покое, вы, оба.
Стелла бросилась из комнаты, убегая так быстро, словно демоны гнались за ней по пятам. Мы оба смотрели, как она уходила — один брат уничтожен, а другой взволнован.