— Вы указываете в заявлении, что грабитель похитил золотые часы.
— Да, «Кировские». И еще шапка пропала.
— Какие были часы? Имелись ли на них какие-нибудь приметы?
— У меня паспорт часов остался.
— Паспорт? Где он?
— Минутку.
Порывшись в толстом, со множеством отделений бумажнике, Абрам Борисович разложил перед Лысанским паспорт часов.
— Вот он, смотрите.
Да, то был паспорт. Со штампом, подписью продавца, датой. В нем было еще одно, самое главное: номер часового механизма. Сверив многозначную цифру в паспорте с той, которая была у него, Лысанский убедился, что часы Каца и часы, изъятые у Поддымникова, одни и те же.
Еще одно заявление было, как две капли воды, похоже на прежние. Опять ночь, опять часы. Отличалось от других оно тем, что на этот раз не было удара по голове, зато был просто удар.
— Я была страшно напугана, когда грабитель сбил меня с ног, — рассказывала Мария Николаева. — Впрочем я еще не знала: грабитель он или насильник. Заметив в его руках нож, совсем лишилась и речи, и способности соображать. Он же склонился надо мной. В ужасе видела только его лицо, светлые волосы, родинку на левой щеке. Я закричала. Он схватил меня за руку. Сорвав часы, побежал по переулку...
Хасен записывал показания: когда, где, какие часы, приметы грабителя.
— Посмотрите вот эти фотографии, — Жампеисов разложил перед Марией пачку фотокарточек. — Никого не узнаете?
Внимательно осмотрела женщина каждую из них. Когда дошла очередь до портрета Поддымникова, вся затрепетала:
— Вот он!
И снова следственный поиск, снова розыски часов. Не особенно рассчитывая на удачу, Хасен, однако, добросовестно перелистал все квитанции в одном, другом и третьем комиссионных магазинах. Проверил часовые мастерские — ничего. Оставался еще один комиссионный магазин — в Жана-Семее, на левом берегу Иртыша. Здесь его ожидала находка, в которую трудно было поверить: Поддымников, опытный грабитель, под своей фамилией, со своим паспортом продал в магазине наручные часы «Эра», часы Марии Николаевой. В квитанции указывалось все: когда куплены часы, за сколько, у кого и номер паспорта, номер механизма часов, подпись продавшего, подписи продавца и кассира...
На первом допросе Поддымников заявил:
— Никогда, никаких часов я ни в какой магазин не сдавал.
— Распишитесь в том, что не сдавали, — пододвинул Хасен протокол допроса.
Поддымников расписался.
— А вот эта квитанция вам знакома? Роспись ваша?
— Моя.
— Значит, сдавали?
— Да.
— Чьи эти часы, где вы их взяли?
Поддымников молчал. Он думал. Наконец, проговорил.
— Из колонии привез.
— Вы опять говорите ложь. Вот паспорт на часы, предъявленные следствию Марией Николаевой. Вот их номер. А вот номер и квитанции.
Поддымников молчал. Молчал и Хасен. Наконец, подследственный проговорил:
— Прервите допрос. Мне надо подумать.
При очередном допросе Поддымников заявил, что часы... нашел.
На очной ставке Мария Николаева опознала Поддымникова. Помогла и родинка на левой щеке.
...Следственная камера в тюрьме. Стол, прикрепленный к полу, две табуретки, чернильный прибор. Двое мужчин — следователь и преступник.
Заключение все-таки наложило свою печать на Поддымникова. Остриженные парикмахером светлые волосы заметно поредели, рыжеватая поросль бороды напоминала стерню осеннего жнивьища.
— Вы настаиваете, Поддымников, на том, что вечером пятнадцатого марта были дома и ушли на улицу только около одиннадцати часов ночи, чтобы встретить жену?
— Да, так было.
— Нет, так не было. Я ознакомлю вас с показаниями вашей матери — Анны Васильевны Скоробогатовой.
Хасен берет протокол допроса, читает вслух: «Василий ушел из дому примерно в половине восьмого, он был одет в «москвичку»... Слова следователя гулко ударяются в потолок, в стены и гаснут где-то.
— Что вы скажете?
— То же, что и раньше. А потом, дома были папа и квартирант Еранов...
Жампеисов листает папку. Поддымников сидит, уставившись в пол.
— Вот показания квартиранта Еранова, на которого вы ссылаетесь...
И снова слова следователя гулко отдаются в камере.
— Слышали? Еранов утверждает то же, что и ваша мать.
В ответ — молчание.
— Хотите ознакомиться с тем, что говорил отчим?
— Нет, не стоит...
Следственный изолятор стоял на берегу реки. Его зарешеченные, закрытые жалюзями окна не позволяли Поддымникову видеть Иртыш. Он слышал голоса купающихся, они будоражили и волновали его.
Вчера у Поддымникова состоялась последняя встреча с Жампеисовым. За месяцы допросов он привык к «своему» следователю и, когда его вели на очередную «беседу», — так он называл про себя допросы — старался предугадать вопросы, на которые ему придется отвечать. На этот раз он не предугадал...