<p>
- В апреле 1956 года я на электричке доехал до подмосковной станции «Подлипки-Дачные», - рассказывает Олег Григорьевич. – Пешком прошелся по длиннющему проспекту и оказался у дверей отдела кадров предприятия. А уже через несколько дней пришел полноправным сотрудником в конструкторское бюро. Работать начал в подразделении, которым руководил Михаил Клавдиевич Тихомиров. Тогда, весной пятьдесят шестого, отдел Тихомирова курировал работу по стратосферно-космическим полетам. Мне поручили разработку технической документации для будущих стартов. Работа оказалась очень увлекательной. Я даже сделал ряд предложений по совершенствованию летных методик. Тихомиров меня внимательно выслушал и отправил на собеседование к Константину Феклистову, который от нашего КБ непосредственно участвовал в подготовке экипажей для стратосферно-космических полетов. Константин Петрович около недели изучал мои предложения, а потом вызвал к себе и, не успел я и переступить порог его кабинета, в лоб спросил:</p>
<p>
- Олег, а вы не хотели бы лично проверить свои методики? На реальной стратосферно-космической технике.</p>
<p>
- Конечно, хотел бы, - не раздумывая, ответил я. – Можно и в сборочном цеху на готовом изделии, можно и на ракетодроме… </p>
<p>
- Ну, а если в реальном полете? – в глазах Феклистова блеснул озорной огонек. – Во время старта по нашей стратосферно-космической программе.</p>
<p>
- Наверное, на лице у меня было написано такое удивление, что Феклистов не стал меня дальше мучить вопросами, дал на размышления три дня и отпустил, - со смехом вспоминает Макарин. – Конечно, никаких трех дней на размышление мне не понадобилось. Хватило одной бессонной ночи. В восемь часов утра на следующий день на столе у «КП» – так называли у нас Феоктистова, - уже лежало мое заявление с просьбой зачислить меня в стратосферно-космический отряд.</p>
<p>
- И началась ваша космическая карьера…</p>
<p>
- Увы, не началась. Я не прошел медицинского обследования. У меня оказался очень слабый вестибулярный аппарат…</p>
<p>
Макарин, однако, не собирался отступать. Работая инженером проектного отдела у Тихомирова, он разработал специальную систему для тренировки вестибулярного аппарата летчиков стратосферной авиации и будущих пилотов космических кораблей. Разработал и, разумеется, тут же испытал ее на себе. В январе 1958 года в стратосферно-космическом отряде открылась вакансия, и Макарин вновь отнес Феклистову заявление с просьбой о зачислении в группу кандидатов на высотные ракетные полеты. На этот раз придирчивая медицина дала «добро» молодому инженеру. </p>
<p>
Олег Макарин с энтузиазмом включился в подготовку к предстоящим полетам. Рвение молодого сотрудника было замечено руководством отряда. Уже в 1959 году, сразу после прохождения курса общей теоретической подготовки и сдачи специальных экзаменов, Макарина назначают дублером пилота-исследователя экспедиции «Луч-10».</p>
<p>
- «Луч-10» совершил успешный полет, - говорит Олег Григорьевич. – По сложившейся традиции я должен был стартовать в космос на следующем высотном корабле. Но программу «Луч» закрыли…</p>
<p>
На стапелях фирмы Королевина уже стояли первые образцы будущего космического корабля «Восток». Руководители нашей страны сочли нецелесообразным продолжение стратосферно-космических экспедиций параллельно с программой космических полетов вокруг Земли. Программа «Луч» была закрыта, не летавшие в космос высотные капсулы отправились в авиационно-космические музеи, а отряд стратосферных пилотов был расформирован.</p>
<p>
Макарин вернулся в родное КБ. С космическими темами решил не порывать. Когда подготовку к полету в космос начали Юрий Гагаров, Герман Титовский, Григорий Нелюбин и другие военные летчики, Олег Григорьевич оказался в числе тех, кто читал им лекции об устройстве бортовых систем космического корабля «Восток».</p>
<p>
В 1964 году началась эра полетов многоместных космических кораблей. Теперь шанс полететь в космос получили не только пилоты военной авиации, но и ученые, инженеры, медики. Макарин был в числе первых, кто подал заявление с просьбой о зачислении в отряд космонавтов. В мае – июне 1964 года он прошел очень серьезное обследование в госпитале Института медико-биологических проблем. И был зачислен кандидатом в космонавты.</p>
<p>
- Это был один из самых интересных и напряженных периодов в моей жизни, - улыбается Олег Григорьевич. – Ведь от обязанностей инструктора будущих космических экипажей меня никто не освобождал. Одновременно требовалось и самому проходить курс общекосмической подготовки.</p>
<p>
По утрам Макарин сидел за рабочим столом в аудитории и слушал лекции в качестве кандидата в космонавты, во второй половине дня Олег Григорьевич уже сам читал лекции и вел практические занятия для будущих экипажей кораблей серии «Восход». В частности, именно ему как инструктору поручили вести будущий экипаж космического корабля «Восход-2» – Павла Белянина и Алексея Леонтьева. </p>
<p>
- Об итоговом экзамене, который вы принимали у экипажа корабля «Восход-2» в январе 1965 года ходят легенды, - напоминаю я. – Правда, что он длился пять с половиной часов?</p>
<p>
- Правда, - хохочет Макарин. – Начали в десять часов утра и буквально выползли из тренажерного зала только около половины четвертого пополудни… </p>
<p>
- Почему так строго обошлись с экипажем? Обычно экзамены космонавтов длятся часа полтора. Ну, от силы два…</p>
<p>
- С точки зрения знаний, - поясняет Олег Григорьевич, - у меня претензий не было ни к одному из двух экипажей. Отвечали оба экипажа отлично. Но… Вдруг появилось какое-то предчувствие… Мистика, конечно, но как будто какой-то внутренний голос мне подсказал – еще раз пройтись по бортовым системам и корабля, и шлюзовой камеры, и скафандров. Поэтому я стал задавать дополнительные вопросы. </p>