— Экий ты, хлопец, беспокойный, - покачал головой боцман. – Придётся выдать тебе замшу и полироль. Когда поднимешься на мостик, обеспечишь блеск нактоуза. Нервишки успокаивает, первое дело против несанкционированного выброса адреналина.
— Успокойтесь, молодой человек, - ободряюще сказал Матвеев, глядя на покрасневшего Витю. — Остап Кузьмич шутит. Поверьте, в нашем экипаже нет места дедовщине. Разумеется, здесь не потерпят непрофессионализма, но я уверен, мы сработаемся. А волноваться вредно, это я вам как врач говорю.
— Работай на совесть, расти над собой, а иначе Андрей Ильич пропишет тебе мотивационную клизму, - подытожил Коноваленко. — Тогда и Реваз Георгиевич не сможет отстоять твою кандидатуру пилота нашего славного сухогруза.
Обстановку разрядила дверь камбуза, с лёгким скрежетом отъехавшая в сторону. Из-за неё показалась Лисянская, медленно везущая тележку, уставленную тарелками. Витя чуть отстал от мужчин, поднявшихся навстречу и принявшихся помогать коку накрывать на стол.
— Светлана, примите моё восхищение вашими кулинарными способностями, - чуть поклонился Матвеев, старательно намазывая кусок теплого хлеба свежеприготовленным абрикосовым вареньем.
Остап Кузьмич улыбнулся в усы, держа в огромной руке кружку дымящегося чая, а Горадзе лишь согласно угукнул, поглощая нежный омлет. Витя тоже хотел сказать что-нибудь приятное, но засмущался и звучно отхлебнул крепкого кофе, подумал, потянулся за молоком, щедро плеснул его в свою чашку, разбавив дар эфиопской земли подарком советских коров. Светлана, севшая на своё место, улыбнулась озорно и потянулась к кастрюльке пшённой каши.
Вернувшийся Сергеев рухнул на стул с таким видом, будто за ним по всему судну гонялся враг. Схватил салфетку и вытер лоб, рука его заметно подрагивала.
— Ну, братцы, - забыв о субординации, выдавил радист. — Такого на моей памяти ещё не было!
— Юра, чего ты как маленький? – не выдержал повисшей паузы боцман. — Говори толком, что случилось?
— Всего рассказать не могу, не имею права, сами понимаете, - проговорил Сергеев, рукой отодвинув предложенную тарелку. — Но, похоже, в передрягу мы попали серьёзную.
— Юрий Викторович, вы вздохните поглубже и соберитесь с мыслями, - в голосе Матвеева зазвучала хирургическая сталь, — И завтракать, голубчик, начните. Вот так, а теперь мы вас слушаем.
— Слушайте, - кивнул слегка пришедший в себя радист. — Сегодня второе мая.
Повисла тишина. Витя, не сразу понявший причину, обводил взглядом экипаж.
— Ну, вот, опять праздник мимо прошёл! – преувеличенно досадливо высказался Коноваленко. — Доколе мы первомайскую демонстрацию пропускать будем?
Его слова подействовали на ошарашенных новостью людей.
— Ты уверен? – хрипло поинтересовался Горадзе. — Мы должны были достичь пункта назначения к ноябрю. А это значит…
Взгляд Коноваленко заставил механика замолчать.
— Остальное вам расскажет капитан, - устало ответил Юрий. — Извините, что испортил завтрак.
— А я бы перекусил, товарищи, - раздался за спиной голос капитана. — На голодный желудок какой разговор? Анатолий Михалыч, распорядитесь насчёт омлета и сами присоединяйтесь.
— В общем так, команда, - начал наконец Федотов. — Система разбудила нас несколько раньше предполагаемой даты. Причина – перехваченный сигнал бедствия. Американский сигнал.
Лица экипажа удивлённо вытянулись. После случившегося в 2033 году инцидента отношения двух стран были далеки от дружеских. Отбив иностранную агрессию, Советский Союз нанёс ответный удар, лишивший США всего ядерного вооружения. И хотя после этого никаких действий советская сторона не предпринимала, американцы затаили злобу, смешанную со страхом, что СССР вынашивает идею полного уничтожения их страны. Поэтому во избежание недопонимания были прекращены все контакты, кроме экстренных.
— Вы считаете, мы должны что-то предпринять? – осторожно начал боцман.
— Мы связались с компетентными органами, - продолжил за Федотова старпом. — В ответ нам сообщили, что свяжутся с американской стороной. Поступил приказ ничего не предпринимать, ждать указаний.