- Ого, какое необычное предложение! Но это же неприлично - петь без одежды. Я же не сам разделся, меня зрители раздели.
- Ну-да, раздели зрители, а пел ты уже без принуждения. - В разговор вступил Воронин. - Да, зрители просили, но не заставляли. А если зрители просят - значит для них это вполне прилично, а значит можно и спеть. Разве ты не так рассуждал?
- Хм... Может и так... И много человек в вашем клубе?
- Пока нет! Всего полтора десятка, но это весьма известные творческие люди нашего города. Есть поэты, певцы, музыканты, балерины, театральные актеры и даже один фокусник. И сколько мы его смотрим, никак не можем понять, куда он прячет исчезающие в его руках предметы, если на нем совершенно нет одежды. Однако их имена я тебе не могу назвать, пока ты не стал членом клуба.
- А возраст? Стариков не слишком много?
- Стариков нет вообще. Я в этом клубе самый старый, а мне еще нет и сорока. Кроме того нет толстых, тощих и некрасивых, все члены клуба за собой хорошо следят. Главные принципы приема в наш клуб - известность, красота, готовность выступать без одежды. И ты как раз подходишь по всем этим критериям. Ну так что - согласен?
- Даже не знаю... Надо подумать... А как проходит вступление в ваш клуб - просто по согласию?
- Не совсем: сначала предварительный отбор в этом зале и в этом составе, потому как мы с женой являемся не только основателями, но и руководителями клуба, а потом согласие других членов на очередном заседании.
- И как проходит отбор? Просто беседа и всё?
- Нет, не просто: кандидату предстоит выполнить несколько наших заданий, точнее - три. И первое из них для тебя будет таким - спеть нам в том же виде, в котором ты пел последнюю песню на воскресном концерте. Напомню плюсы нашего клуба - грамзапись, авторские права, Госконцерт, гастроли - завтра по стране, а послезавтра, глядишь, и по Европе прокатитесь. Так что, Орфей, ты готов петь по всей стране?
- Нет, мне это не нужно, - хотел ответить я, но снова вспомнил о свои парнях и потому сказал совершенно иное: - Да, ради этого я готов.
- Тогда снимай всю одежду и клади её на диван, а потом вставай на тигровую шкуру и пой ту самую песню,
Никогда я не думал, что это итальянское творение мне придется петь в таком месте, в такой компании и в таком виде. Но, как говорится, назвался груздем - полезай в кузов. И я стал раздеваться.
Когда я стал на шкуру и уже приготовился петь, Воронин меня остановил.
- Еще один момент, - сказал он, после чего подошел к тумбочке, достал оттуда альбом и карандаш, а потом вернулся к столу. - Вопреки бытующему мнению о том, что чиновники сами ничего делать не могут, а могут только запрещать, скажу, что я пишу книги, играю на скрипке и фортепиано, сочиняю песни, рисую картины и ваяю скульптуры. Моя жена, кстати, тоже обладает рядом талантов, но об этом потом. В последние время я решил изваять скульптуры всех членов нашего клуба размером в половину их роста, в том числе и твою. Но ваяю я не с натуры, чтобы не отнимать драгоценное время наших знаменитостей, а с тех рисунков, которые я набрасываю во время их выступлений. Вот и сейчас, пока ты будешь петь, я набросаю пару твоих видов - сзади и спереди. Так что во время пения старайся двигаться поменьше. Всё, я готов! Начинай.
И я начал петь без всякого аккомпанемента перед двумя супругами, которые пообещали мне и моей группе целую гору сладких пряников. Жена при этом смотрела и слушала меня очень внимательно, а муж больше смотрел на мое тело и отражал его на бумаге. Когда я спел один куплет и припев песни, он сказал:
- А теперь повернись к нам спиной. - Я повиновался, а когда закончил петь, он добавил: - Прекрасно! Эскизы готовы, по ним я могу начать лепить скульптуру как только закончу другую. Хотите взглянуть? Я подошел и посмотрел на рисунок. Несмотря на минимум штрихов, схожесть была сильной. Воронин действительно мог рисовать.
- А теперь переходим ко второму заданию, - произнес он. - Дело в том, что в нашем клубе мы общаемся не только духовно, но и физически. И первая форма такого общения - это танцы. Витя, ты же не против потанцевать с моей женой?
- Не против, - просто ответил я.
Татьяна тут же встала со своего места, подошла к мужу и повернулась к нему спиной.
- Дорогой, помоги.
И как только молния была расстегнута, спустила своё платье до самого пола. Под ним у неё не было абсолютно ничего. Мы с ней прошли на шкуру, а муж подошел к фортепиано, сел на стул и начал играть и петь.