- Вы всегда помогаете мне с гардеробом и водными процедурами? Или кто-то из служанок?
Мужчина поднял на меня взгляд цвета соснового леса и ответил:
- Мы помогаем тебе во всем, госпожа. Любое твое желание или прихоть. Только скажи.
- Понятно, - ответила я и смущенно отвела взгляд.
К моему запястью притронулись нежные пальцы:
- Я не хотел, чтобы так вышло утром, госпожа. Думал, ты хочешь поиграть, как раньше. Если надо наказывай холодностью меня, не наказывай Стэфа.
Я подняла на мужчину взгляд:
- Я никого не собираюсь наказывать.
Рон мгновение пристально изучал меня, а я уже знала его следующий вопрос:
- Значит ли это, что ты разрешишь нам остаться с тобой этой ночью? - я прикусила губу, не зная, что ему ответить. Мужчина мне помог: - Ты сказала, что изменилась, что ничего не будет, как раньше. Просто скажи, как ты хочешь, госпожа. Мы сделаем, как ты скажешь.
Сама галантность и забота. Только мы-то уже знаем, чем обусловлено такое рвение. Опохмелиться захотелось «выдержанным виски»? Я высвободила свои запястья и закатала рукава:
- Посмотрим, - было ему ответом.
Дальше испытывать судьбу Рон не стал, он полил мне на руки теплой водой, помогая умыться. В гостиной нас уже ждал накрытый стол и Стэф возле моего стула. Меня усадили за стол, и я кивнула мужчинам. Они тут же сели, но еду стали накладывать себе на тарелки, только когда я выбрала свою. Мы обедали, молча, и это угнетало. Я усердно подбирала безопасную тему для разговора, но тщетно – все они были либо скользкими, либо глупыми. Наконец, я не выдержала тишины и подняла от тарелки взгляд:
- Сколько вам лет?
На лица мужчин набежала тень. Может, рабы и не знали свой возраст?
- Нам около тридцати лет, - ответил Стэф. – Точной цифры мы не можем сказать.
- Карей сказал, мне девятнадцать. Он сказал, вы мои первые и единственные рабы. А я первая ваша госпожа, или нет?
Этот разговор мужчинам явно не нравился:
- Ты наша первая госпожа, - ответил Рон. – И будешь нашей единственной госпожой. Мы примем смерть, если ты от нас откажешься.
Я нервно сглотнула. Ну почему сразу смерть!
- Расставание с тем, к кому привык, это конечно не весело, но и не смерти подобно, - улыбнулась я, пытаясь сгладить момент. – Уверена, любое расставание можно перенести без крайних мер.
Они не оценили моих стараний:
- Ты хочешь от нас отказаться, госпожа? – напряженно спросил Стэф. – Что брат сказал тебе? Чем настроил против нас?
Ему и говорить ничего не пришлось, вы сами все сделали. Я придвинула к себе чашу с десертом:
- Он ничего мне не говорил и не настраивал против вас. И я не собираюсь с вами расставаться, - ответила я, а про себя добавила «пока не собираюсь».
- Зачем ты тогда спросила про возраст, госпожа? – прищурился Рон. – Считаешь, что мы стали старыми для тебя?
Я отправила ложку вкусного десерта в рот, ощущая его безвкусным. Вот тебе и невинная тема для разговора. Братишка прав: «голодный» мужчина, злой мужчина. Я вздохнула и отставила десерт, чувствуя себя уставшей:
- Я так не считаю. И никаких намеков в моем вопросе не было. Как и скрытых смыслов или подтекстов. Простой вопрос, для поддержания беседы. Но вам все во мне кажется подозрительным. Вы изучаете меня точно бабочку на булавке, и мне это не нравится. Я просто ударилась головой и ничего не помню, а не плету коварные заговоры за вашей спиной.
Стэф подался ко мне:
- Тогда поедим домой, госпожа, покинем это неприятное место. Ты никогда не любила сюда приезжать. Всегда сторонилась и опасалась брата. Уедем под защиту твоего дома. Там мы сможем тебя защитить, а здесь не сможем.
А кто защитит меня от вас? Кто если не Братишка? Я встала из-за стола, так ничего и не ответив мужчине о возможном возвращении домой. Но Стэф не сдался, он тоже поднялся и шагнул ко мне:
- Госпожа, позволь нам помочь тебе. Мы связаны, наши жизни неразлучны. Мы никогда не причиним тебе вред. Все чего мы хотим, это что бы наша госпожа была в безопасности. Уедем домой, только там ты обретешь потерянный мир. Вспомнишь себя. Станешь прежней.
Я прикрыла глаза, головная боль накрывала меня медленно, но неотступно. В затылке шумело, а в висках пульсировало. Стэф поддержал меня за локоть и зашептал:
- Тебе плохо здесь, мы видим это. Позволь нам увезти тебя домой, госпожа. Позволь помочь тебе.
Мне действительно нужна была помощь, но не этих господ, а помощь графа Аспирина или барона Ибупрофена. Я отстранилась от мужчины и поплелась в спальню, из-за отсутствия вариантов подойдет и помощь виконта Подушки. Голова закружилась, и я оступилась, сильные руки тут же подняли меня и прижали к груди.
- Ей плохо, – насторожился Рон.
- Да. Все признаки, что магия выходит из-под контроля. Думаю, сказывается воздержание, - ответил Стэф, укладывая меня на постель.
- Так скоро?
- Я удивлен не меньше тебя, - ответил Стэф, и я распахнула слезящиеся глаза. Мужчина наклонил голову, рассматривая меня, а его пальцы заскользили по моей щеке. – Что же он с ней сделал? - я отмахнулась от его руки и повернулась на бок, не имея сил даже указать на дверь. Мужчины этим воспользовались и не ушли. Стэф придвинулся ко мне со спины и обнял: - Мы поможем ей, а потом уедем отсюда. Уедем навсегда, - это было последним, что я услышала прежде, чем болезненная темнота накрыла меня.
Совет 5. Если не можешь ничего изменить – расслабься и получай удовольствие.
Я медленно приходила в себя, ощущая жар во всем теле. Он накатывал волнами и так же неожиданно отступал. У меня явно была высокая температура – тело ломило, а голова была тяжелой. Я разлепила пересохшие губы и прохрипела:
- Пить.
Через мгновение моего рта коснулись твердые губы, и на язык упали пьянящие капли. Я закашлялась – сейчас я хотела воды, а не вина. Но выбирать не приходилось, и я жадно сглотнула терпкую влагу. Через секунду вино снова полилась с чужих губ в мое истерзанное горло. Я воспротивилась, оттолкнула мужчину и распахнула глаза – передо мной было знакомое лицо со шрамом через бровь. Рон облизнул винные губы с каким-то дьявольским выражением во взгляде и обрушил свой жадный рот на мою обнаженную грудь. Обнаженную! Возмутиться я не успела, мужские зубы сомкнулись на моем соске, вырывая хриплый стон протеста. Я вскинула руки, которые казались пудовыми, чтобы оттолкнуть мужчину, избавиться от его терзающего рта, но мои ладони перехватили и прижали к кровати над головой. Я посмотрела вверх и увидела Стэфа, он сидел у изголовья кровати, одной рукой мужчина держал мои запястья, а второй бокал с вином.
Что вообще здесь происходит?
Ой, как будто не понятно!
Я облизнула вновь пересохшие губы, и вяло дернула руками:
- Пустите.
- Тебе нужна помощь, госпожа, - было мне ответом. Стэф наклонился надо мною и прошептал в самые губы: - Мы поможем тебе, и ты сразу почувствуешь себя лучше, - он жадно завладел моими губами.
Ой, что будет? Что будет…
У меня сейчас не было сил, чтобы противится их натиску. Тело было в агонии болезни, а разум как в тумане, все казалось иллюзорным. Я, то впадала в беспамятство, то снова выплывала в реальность – и неизвестно что было лучше. Мужчины в полной мере воспользовались моим состоянием, они делали что хотели, а хотели они многого. Жгучие поцелуи, которые скорее жалили, чем ласкали, были повсюду. Жаркие объятия не отпускали меня – казалось, рабы хотели задушить свою несговорчивую хозяйку. Откровенные прикосновения горячих рук я ощущала в самых интимных местах. Моё тело плавилась, а кожа сочилась, точно воск, и не только температура была тому причиной. Наконец, мой уставший разум сдал свои оборонительные позиции, и тело начало биться в огне страсти, который умелые мужские руки высекли с непревзойденным мастерством. Только разве это было мое тело? Мое старое, родное и такое привычное тело не могло так реагировать на порочную страсть. Правда, ведь?