Гневно король промолвил:
- Пытка обоих ждёт,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мёд!
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы,
Вереск звенел над ними,
В море катились валы…
И вдруг голосок раздался;
- Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти,
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну! -
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и чётко звучал:
- Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочём.
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нём.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод –
И я научу шотландцев
Готовить из вереса мёд!..
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись,
Замер последний крик….
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:
- Правду сказал я, шотландцам,
От сына я ждал беды,
Не верил я в стойкость юных,
… Не бреющих бороды.
А мне костёр не страшен,
Пускай со мной умрёт
Моя святая тайна –
Мой вересковый мёд!
Закончил Поэт, тут же зачерпнул из туеска и, переведя дух, сказал:
- Вот что стоил секрет божественного напитка!
- Да, - протянул Парфён Власович, расчувствовавшись. - Много у меня на пасеке перебывало поэтов разных, но таких, как ты… не было. Надо же такое выдумать, да еще так складно! Жизнь положить за секрет напитка! Меня тоже поэты пытали за мой секрет-то, но так как ты – никто. Разволновал больно.
Поэт едва не поперхнулся:
- Ты что! Куда мне горшки лепить?! Да ещё на старости лет. Дуюсь-дуюсь, а толку нет. Чужой славой пользуюсь. Это сочинил Роберт Стивенсон. Был такой поэт, к сожалению, не русский. Хотя, какая разница, с душой-то нашей. Поэтому и перевёл его для нас наш поэт Маршак.
- Ишь ты! Жаль… - искренне посочувствовал Парфён Власович, - Маршак, говоришь? С такой фамилией вроде не бывал у меня. Может я и запамятовал. Маршак, так Маршак. Не унывай, ты и без Маршака этого хороший парень. Читаешь стихи людям – и ладно.
- А как не читать, ребята, - успокоился Поэт. - От такого напитка, как у тебя, только и читать гениев для просвещения. А в чём твой-то секрет?
- Какой у меня секрет? - усмехнулся Парфён Власович. - Мой напиток из мёда да родниковой воды. А она, однако, выбивается из-под кедрача. Вот и сочини, если сможешь…
- И сочиню, что мне стоит, - и Поэт, посмотрев в земляной потолок омшаника, словно вычитал там:
Из глубины, сквозь твёрдые пласты,
Он мутным рвался к поверхности земли.
Пробив же верхний слой,
Напитал меня он влагою хмельной.
Валерий Иванович вдруг сказал:
- А может, хватит?.. Мы корову пришли покупать или вирши слушать?
Поэт, трезвея, сокрушенно взглянул на него:
- Эх ты, прозаик….
- Такой же, как ты, поэт...
- Не спорьте зря, - вмешался Парфён Власович, - прав тот, кто сказал: «Делу время, потехе час». Бабы нас, поди, заждались. Однако по стремянной сам Бог велел. За удачу – и шабаш!
Упрашивать не надо было. И ковш пошёл по дружеским рукам.
Их уже ждали, и без всякого упрёка. Подошли вовремя, на ногах стоят, не пьяны вроде, и ладно. Что ещё надо женщинам, прожившим свой бабий век, когда каждый мужик был на вес золота…