Коннор перелез через забор, с легкостью проломился через редкий кустарник и аккуратно, стараясь не застрять лапами в шпалах, перебрался через множество проржавевших рельс. Больше всего его волновали широкие и открытые участки засыпанных гравием площадок по обеим сторонам путей, но вся строительная техника там стояла безжизненной, а освещение было точечным. Рядом с мутной и широкой рекой, от которой ощутимо тянуло холодом, пролегала грунтовая дорога. Сейчас она представляла собой сплошную глубокую и грязную лужу, и по заросшему берегу идти было куда легче. В некоторых местах он оставался естественным, но по большей части был укреплен, и вода не размывала грунт. Перед самым мостом, рядом с его мощными выкрашенными в синий опорами, стояло несколько промышленных строений, и даже издалека можно было увидеть красные огоньки прикрепленных под крышами камер. Конечно, велика вероятность, что никто не следил за эфиром, как часто бывает на таких объектах, но Коннор решил не рисковать. Он воспользовался прикрытием небольшой рощицы, чтобы осторожно сойти в воду. Дно сразу же уходило глубоко и волна чуть не захлестнула с головой. Мокрый скин ощущался неудобно, но и убрать его было нельзя, чтобы не выделяться белым пятном в темной реке. Плыть было недалеко, пустое пространство под мостом быстро сменилось растительностью и облагороженной облицованной набережной. Коннор поспешно подплыл к берегу и подтянулся наверх, сразу отбегая от дорожки к густым кустам. Там он сбросил скин, отряхнулся и тут же вернул его на место, вновь став сухим и пушистым. Черная шерсть прекрасно спрятала его от случайного внимания.
Несмотря на вечернее время в парке было довольно много народа, а на детской площадке гуляли детишки с мамами, бабушками-дедушками и нянями, как человеческими, так и андроидами. Их теперь нанимали, как и людей, по контракту. Рядом с кустами со смехом и весёлыми визгами пронеслись один за другим девочка лет пяти, за ней мальчик чуть помладше, а за ними их киберняня. Её модель внешне напоминала АХ400, хотя без сканирования сложно было сказать что-то определённое. Нынче андроиды изменяли внешность по своему разумению и количеству заработанных средств и экспериментировали с образами. Для этого и салоны красоты возникли, как грибы. Что там про законы рынка, спрос рождает предложение? Как раз тот случай. Новые граждане пожелали самовыразиться во внешнем виде — пожалуйста. Хэнк любит об этом поворчать, особенно по поводу звериных или эльфийских ушек, рожек, хвостиков и прочей, по его словам, хренотени и шелупони.
Коннор распластался на земле в кустах и прикидывал, как проще проскочить через парк к дороге. А мимо его убежища весёлая троица с криками пробежала сначала в одну сторону, потом в другую, потом ещё раз. После всё вроде стихло, и он хотел было двинуться вперед, но тут почувствовал, что его трогают за правый бок и спину. Он повернул голову и увидел ту самую девочку, которая только что бегала от киберняни.
— Кажется, ты не настоящий медведь, — шёпотом и разочарованно констатировала она, заметив его диод. — Тихо, я тут спряталась.
— Можно спросить? А зачем ты спряталась? — настраивая медвежье произношение на более понятное, спросил Коннор. — Ваша няня наверняка волнуется.
— Ух-ты! — воскликнула мелкая. — Первый раз вижу говорящего кибер-зверя! А как тебя зовут?
— Коннор, — рыкнул он, впрочем, довольно разборчиво.
— А я Мегги, — она видимо хотела сказать что-то ещё, но тут рядом с девочкой появилась её няня и буквально в одно действие убрала её от опасного неизвестного животного.
Она вложила ладошку брата ей в руку и встала между ними и медведем словно тигрица. Судя по сверкнувшему красным диоду, она переполошилась не на шутку, и в данную секунду оранжевые всполохи намекали на набирание вызова полиции.
— Нэнси, не зови полицию! Он хороший, — заканючила девочка. — Он говорящий! Он ничего плохого не сделал!
— Мисс, — в подтверждение слов мелкой защитницы обратился Коннор и подал лапу с убранным скином. — Мне нужна помощь.
Нэнси замешкалась, но, пусть и недоверчиво, протянула руку. Наконец-то можно было надеяться на настоящую помощь! Коннор продемонстрировал ей всю трагедию своей жизни, произошедшую за день. Зато как же хорошо — сконнектиться, получить хотя бы иллюзию нахождения в сети, среди потоков информации…
Бесконнектная жизнь была пару месяцев после революции. Доступ в сеть оказался ограничен или закрыт, поскольку треккеры, id-чипы и некоторые другие компоненты у девиантов вышли из строя или работали некорректно. Как обитатели дореволюционного Иерихона обходились без выхода в сеть, даже представлять не хотелось. А от дефицита информационного обмена первое время спасались только, как тогда шутил Хэнк, крепким андроидским рукопожатием. И как люди без этого живут? И они ещё говорят о какой-то там зависимости от сети!