Коннор оценил нижние окна, находившиеся на значительной высоте от пола, и они были настолько узкими, что в них бы не всякий плюшевый медвежонок пролез. Они служили для естественного освещения и вентиляции, хотя и эту функцию не выполняли. Окна верхнего яруса были гораздо больше. Их давно не отмывали как следует, и скопившаяся снаружи грязь мешала нормальному прохождению света.
Осенними вечерами да ещё и в пасмурную погоду и без того темновато, а с такими стёклами и подавно. Коннор снова обошёл помещение. В противоположной стороне напротив другой лестницы наверх стояли четыре прозрачных контейнера с цветными пони. Это были тоже с недавнего времени модные игрушки для детей. Милые, полумультяшные лошадки с окраской совершенно немыслимых оттенков и цветосочетаний. Иногда, когда Хэнк что-нибудь саркастически ворчал насчёт современной жизни, комментируя очередную полезную или проандроидскую инициативу, поддержанную правительством и одобренную в сенате, он говорил: «Ну, прям, блин, страна розовых пони!». Тут розовыми маленькими лошадками были две из четырёх.
Вторая лестница была заметно шире, крепче и надёжнее и с лёгкостью могла выдержать крупного металло-пластикового зверя, центнер килограмм которого хоть и был меньше массы натурального медведя, но тоже значителен при размерах ста семидесяти сантиметров длинны тела и восьмидесяти сантиметров высоты в холке. Забраться было не сложно, только передвигаться в не своём теле не очень удобно. Опять же лестницы на электронных или на натуральных медведей не рассчитывались, а конструировались для людей. Забравшийся наверх Коннор осторожно, проверяя каждую панель в полу, обошёл внутри здание по периметру. Теперь он имел конкретную цель, а именно открытое окно с противоположной стороны там, где лестница не позволяла забраться сразу. Большую оконную створку по верху рамы придерживали шарнирные петли. Открывалось оно наружу и фиксировалось в положении проветривания двумя распорками по бокам. Коннор высунулся в проём и посмотрел вниз. Расстояние до земли было внушительное, а высоты он слегка побаивался. Правда, для машины, какого бы вида она не была, спикировать со второго этажа по собственной инициативе при контроле ситуации в процессе сущие пустяки. Он собрался с духом, перегнулся через узкую нижнюю раму и выставил вперёд передние лапы. Легонько оттолкнулся задними и скользнул в окно, пытаясь тормозить лапами по стене склада. Звук скрежета когтей по металлической обшивке вызвал множество ошибок слухового модуля и оказался крайне неприятен. По субъективным оценкам его собственной системы тириумный насос ушёл в пятки, что объективно по конструктивным характеристикам и с точки зрения физики, произойти не могло. Собственные ощущения на этом, однако, упрямо настаивали.
Фургон пункта охраны стоял напротив ворот, и если кто-то и наблюдал за самим складом, о том, что творится вокруг здания, можно было судить по трансляции с камер. Но охранять скорей всего оставили людей, а те занялись своими делами и за объектом наблюдали не особо внимательно. «Элвис покинул здание», — порадовался мысленно Коннор фразой, услышанной в одном из старых фильмов.
Медведь с жёлто-оранжевым кольцом диода на виске приземлился на лапы, перекувырнулся и рванул в ближайшие чахлые кусты между строениями, чтобы не быть замеченным и не напугать людей снова.
Продиравшийся сквозь ветки Коннор внезапно остановился от наконец настигнувшей его умной мысли. Сбежать-то он сбежал, а вот как теперь известить Хэнка о том, что он жив? Времени прошло достаточно, наверняка тому сообщили о случившемся. И, вероятно, останки поврежденного корпуса законсервировали для возможного дальнейшего использования собратьям — другим оставшимся RK. Всё-таки его модель дорогая и редкая, а запчасти, то есть биокомпоненты, в каждом центре техподдержки не валяются.
— Вот чёрт! — выругался Коннор вслух, и тут же обнаружил ещё одну неприятность: медвежий голос.
Голосовой аппарат модели был не предназначен для человеческой речи. Вернее, не откалиброван для неё, а настроен на соответствующие мычащие, урчащие и ревущие звуки, издаваемые медведями. Обычное, хоть и крепкое ругательство, с медвежьим акцентом звучало крайне устрашающе, но пугать кого-то вдобавок и звуком, не говоря про внешний вид, не хотелось. Коннор вновь полез в системные настройки и стал пытаться калибровать свойства звукопередачи. Это требовало долгого и кропотливого труда, а тут в кустах, в грязи, под стеной одного из обветшалых складов что-то не очень получалось. После двадцатиминутной работы Коннор поговорил сам с собой.