Обернувшись, я не поверил своим глазам! Сохраняя на лице вековую скорбь всех пролетевших с замужеством весталок, Лизавета протягивала мне мой повседневный китель с погонами старшего лейтенанта.
— Как это⁈ — не смог скрыть я своего удивления, — Мне же парадные вручили! Ты где новые погоны взяла? — продолжал я тупить, не до конца еще поборов последствия вчерашней дуэли с Бахусом.
— Дурак ты, Серёжа! И слепой еще к тому же! — проговаривая эту, не нуждающуюся в доказательствах истину, Лиза оживилась и даже слегка заулыбалась, — Я только с одной стороны старые подпорола, звёздочки приладила и по прежним дыркам снова прошила! Одевайся, я тебе еще и брюки с рубашкой погладила! — опять нахмурилась она, видимо осознав, что старалась и пальцы колола она зря и, что весь корм пошел не в того коня.
На душе не только потеплело, но и стало тягостно. Словно мороженку у ребёнка отнял. У ребёнка, который комаров от меня отгонял полночи, пока я сну предавался.
— Ты это, ты не переживай так! — погладил я Лизу по голове, — Я же не потому жениться на тебе отказываюсь, что ты плохая или, что не нравишься мне!
— А почему тогда? — еще больше набычилась назойливая девица, нетерпеливо перебив меня.
— Потому что слишком хорошо к тебе отношусь! — нелогично, но почти честно ответил я, — Ты просто не понимаешь, насколько я неудобный в содержании! Так-то я парень хороший, но ты же сама знаешь, на девок я падкий. И пьющий к тому же, как видишь…
Сиюминутное моё состояние никак не располагало к убедительному красноречию и аргументированной софистике. Однако, не попытаться необидно съехать с темы я не мог. Необидно для Лизы. Сам-то я был готов претерпеть от неё любые гонения и обиды.
— А ты не врёшь? — недоверчивая пельменница приблизила своё лицо к моему и пристально вгляделась в глаза алкаша-любителя, в которых вместо совести всё еще плескался алкоголь. — Если ты меня сейчас не обманываешь, то со всем этим я как-нибудь справлюсь! Пьёшь ты не так уж часто, а дур твоих я найду способ отвадить, в этом ты даже не сомневайся!
Мне стало по-настоящему тоскливо. Жалость к женскому сословию в подобных ситуациях никогда и никого еще до добра не доводила. Это я уяснил еще в своей прошлой жизни. И, если бы не малолетство сиротствующей Лизаветы, да еще помноженное на мой похмельный синдром, я бы бдительности не утратил! И в расставленную ею, с моей же помощью, ловушку не попал.
— Вот и хорошо! — натянул я на лицо маску капитулирующего подкаблучника, — Помнишь наш прошлый разговор на эту тему? Как только ты заканчиваешь наш университет, мы на следующий же день идём с тобой в ЗАГС! Договорились? — протянул я вымогательнице руку.
Та, еще до конца не осознав всего услышанного, но надёжно зафиксировав в своём хищном мозжечке «…мы идём с тобой в ЗАГС…», счастливо заулыбалась и энергично закивала головой.
— Только, Лиза, ты дур пока не сильно отваживай, ладно? — поцеловав урюпчанку в макушку, с просительной интонацией обратился я к ней, — Давай, мы как-нибудь постепенно это делать будем, ага?
Девчонка и в этот раз согласилась, и тоже кивнула, но уже с гораздо меньшим энтузиазмом. Но я в душе уже праздновал победу. Три года школы, а потом еще пять лет университета! Эта арифметика давала мне восемь лет отсрочки от припадков матримониального терроризма со стороны гражданки Фадеевой. За восемь лет много чего может измениться! Либо ишак, либо падишах перейдут в православие… Или сдохнут.
— Доброе утро, Серёжа! Ты позавтракал? — в дверном проёме своей спальни стояла уже причесанная Пана Борисовна Левенштейн и взирала на меня строгим профессорским взглядом, — Ты как себя чувствуешь, Серёжа? — вроде бы и без укора, но с явным намёком на мою зарождающуюся алкогольную зависимость, мягко проявила интерес тётка.
— Хорошо чувствую! — подхватил из рук пельменницы своё форменное обмундирование, — Лизавете спасибо, накормила! — подмигнул я главной кандидатке в официальные супруги. — И накормила, и погоны пришила, просто золото, а не девка! — перевёл я разговор в другое русло и начал стягивать с себя спортивные штаны, давая понять обеим сожительницам, что пора бы им удалиться.
— Ну-ну! — скептически хмыкнула Пана и приобняв воспитанницу, потянула её в коридор, — Пойдём, Лиза чаю попьём, тебе ведь тоже пора собираться!
Пунктуальность Гриненко не могла не радовать. Когда в назначенное время я вышел из подъезда, он уже был на месте. К тюрьме, несмотря на пиковое время мы подкатили минут через двадцать. Остановились на площадке для сотрудников ИТУ.