Феррис замер, улыбка пропала с его лица. Сердце учащенно забилось.
— Ты шутишь? Архитектор? А какое ему дело до школы?
— Не знаю. Но архитектор — самый лучший из них. Молчаливый, но очень добрый. И с этой отметиной на лбу, от усердных поклонов во время молитв. Он вызвался бесплатно сделать проектные работы для новой школы, которую мы хотим построить.
Феррис отвернулся и закрыл глаза. Его снова несло в черную полосу.
— Как зовут архитектора?
— Забыла. Но он хороший парень. Стой, вспомнила. Его зовут Садики, «друг», по-арабски. Омар Садики. Отличный парень. Они все хорошие. И нам, видит Бог, нужна их помощь.
Феррис замер, не открывая глаза. У него появилось ощущение пустоты внутри. Он подверг любимую опасности, яд его работы коснулся ее. Феррис взял Алису за руку. Он не мог глядеть ей в глаза. Нужно быстро придумать, что сказать, как защитить ее. Сейчас лучше не делать ничего. Если он скажет хоть что-нибудь, даст ей толчок в любом направлении, он подвергнет опасности и ее, и Садики, и все остальное.
— Эй, что с тобой? — спросила Алиса. — У тебя рука, как ледышка. Поехали-ка домой. У тебя, наверное, шок.
— Ага, — сказал Феррис, снова глядя на нее. — Знобит немного. Нам лучше ехать дальше.
Феррис завел мотор, и они снова выехали на Королевское шоссе. Солнце быстро садилось, и он включил обогреватель. Алиса принялась возиться с радиоприемником. Феррис едва мог заставить себя посмотреть на нее. Когда они приехали в Амман, солнце уже зашло за холмы на западе.
Глава 23
Амман, Вашингтон
Пока Феррис отсутствовал в выходные, на его имя пришло срочное сообщение от главного инспектора ЦРУ с требованием немедленно прибыть в штаб-квартиру для обсуждения «важного дела». Подробностей в послании не было. В понедельник Феррис отправил срочное сообщение Хофману с просьбой позвонить сразу же, как он появится в своем кабинете. Но ответа ему пришлось ждать семь часов. Он перечел свое послание начальнику. «Что случилось, Эд? Похоже, я под следствием».
— Именно так, — сказал Хофман. — Я сам недавно узнал. Поэтому и не звонил так долго. Надо было повидаться кое с какими людьми.
— И что же я натворил? — спросил Феррис. Первой его мыслью были неполадки с накладными расходами.
— В том-то и проблема. Не знаю, и мои люди из управления главного инспектора мне не сказали. Не могли или не хотели. Может, и не знали, но в этом я сомневаюсь.
— Это нельзя замять? В том смысле, можно подумать, мне сейчас больше заняться нечем. Если мы хотим отпраздновать двадцать второе декабря, как планировали, то сейчас все как раз идет к развязке.
— Попытаюсь, но эти парни из управления — абсолютные засранцы. Представь себе, скажем, управление внутренней безопасности в самой провальной в мире полиции: копов бьют, преступники снимают урожай, а парни из управления подводят под расследование полицейских за то, что они брали бесплатные пончики в «Семь-одиннадцать». Вот тебе наше управление ГИ. Они строят свои карьеры на костях оперативников. Извини, но так оно и есть.
— Но я ничего плохого не делал. По крайней мере, не могу вспомнить.
— Боже, я уверен, что это не так. Но тоже не могу ничего припомнить, навскидку.
— Эд, это не смешно. По крайней мере, для меня. Что мне делать?
— Езжай домой. Быстро. Лети ближайшим самолетом. Поговори с этими ребятами и выясни, в чем дело. И тогда мы придумаем, как с этим разобраться.
Феррис подумал об Алисе, об Омаре Садики, и его желудок снова начало сворачивать в узел.
— Я не хочу уезжать из Аммана сейчас. Все уже готовится, что называется, на сковородке. Уезжать сейчас — хуже не придумаешь.
— Понимаю. Но у тебя нет выбора. Эти парни — хорошие гады. Если ты не явишься по вызову, они пришлют кого-нибудь, и ты отправишься домой в наручниках. Не пытайся их наколоть. Уж поверь мне, один раз в жизни я перешел им дорогу, и они мне чуть задницу не порвали. У меня есть хороший юрист, я свяжусь с ним и выясню, чем мы можем помочь тебе. Но сначала тебе придется с ними встретиться. Позвони им сегодня, назначь встречу на послезавтра, и вперед. После того как ты поговоришь с ними, встретимся с юристом и выясним, какого черта нам надо делать. Если ты сразу появишься на встрече в сопровождении юриста, они просто еще сильнее постараются прижать тебя.
Днем Феррис встретился с Алисой в «Интерконтинентале», рядом с ее офисом, чтобы выпить по чашке кофе. Он сказал, что ему надо срочно ехать домой, на первом же рейсе «Роял Иорданиан эрлайнз» в Европу, завтра рано утром, а оттуда — в Вашингтон. Сказал, что мать заболела и он не может оставить ее одну. Феррис заранее подумал, какая ложь будет самой безопасной, и решил сказать именно это.